На территории Сибири и Дальнего Востока проживает более тридцати коренных народов. Общее их число составляет полтора миллиона человек. Организацией похорон в поселениях коренных народов занимаются родственники и соседи. Похоронных домов, как и ритуальной техники, инвентаря, традиционной похоронной атрибутики практически нет. Покойников в места погребения увозят на лыжах, нартах, оленьих упряжках или снегоходах.
Полагаем, читателям интересно познакомиться с некоторыми традиционными особенностями в похоронных обрядах отдельных народностей. В данном материале приводим характерные примеры. Заметим лишь, что в современный период древние ритуалы исполняются далеко не полностью. Материал подготовлен Риммой Шишкиной, предпринимателем из Республики Тыва, знатоком старинных обрядов малых народов. Она квалифицированный специалист похоронной отрасли, закончила Институт обрядовой культуры в Москве. Выступала с лекциями на выставке «Похоронный сервис» по теме «Обряд похорон у буддистов». Надеемся, ее материал будет полезным читателям.
Ни один народ не оставлял без попечения тел своих умерших: для всех был священным закон, говорящий о погребении, сопровождаемом приличными обрядами. В погребальных обычаях каждый народ, сообразно своему духу и характеру, выражал заботу о скончавшихся. Суеверные египтяне бальзамировали тела своих умерших, обвязывали их тонкой тканью, хранили их в пирамидах или в других местах. Воинственные и жестокие римляне омывали тело умершего холодной водой, намащивали его и сжигали на специально устроенном для этого костре.
В похоронных обрядах малочисленных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, несмотря на различия в географическом расположении, социально-бытовом укладе и родовых традициях, отмечается значительная схожесть. Общим было то, что похоронные ритуалы совершались, как правило, в два приема. Первый цикл сводился к погребению тела и обычно включал:
· манипуляции над покойным (обряжение, нанесение на тело разрезов, связывание частей тела, срезание волос и т.д.);
· ритуал выноса тела (часто не в дверь, а в специальное отверстие);
· жертвоприношения животных, вложение гроб или могилу личного имущества для новой жизни;
· тризну на могиле и (или) в доме, сопровождающуюся церемониальными обменами пищей;
· возвращение с похорон, сопровождающееся оградительными мерами от покойного и злых духов.
Вторым общим циклом у малых народов являлось поминовение погребенных, хотя и с определенными особенностями. Кроме того, у некоторых народностей проводились своеобразные вторые похороны. Отправителем всех этих обрядов являлся обычно весь коллектив рода. Обязательным было участие даже дальних родственников и обычай замещать кого-либо из отсутствующих, выкрикивая его имя и бросая от его лица подарки на могилу. Исполнялись церемониальные обмены.
ОБСКИЕ УГУРЫ
У обских угуров, когда умерший лежал в доме, его «угощали». Умерший тоже «угощал» присутствующих: от каждого кушанья все отведывали понемногу. Присутствующие брали табак из табакерки или кисета умершего, лежащего рядом с ним, отдавая затем ему свой табак. Результатом похоронного обряда являлось снабжение покойного новым жилищем (гроб) и личным имуществом, необходимым ему в потусторонней жизни. Его статус в ней определялся и новым именем (особые собирательные термины для обозначения умершего: нанайское фаня, ненецкое янгумы и т. п.)
ХАНТЫ И НЕНЦЫ
Низовья реки Обь, называемые Обдорским краем, населяли коренные жители - остяки и самоеды (ныне ханты и ненцы), зыряне (коми) и др. Анализ материалов в коллекции погребений, собранной русским исследователем Д. Т. Яновичем в 1909 году в могильнике Халас-Пугор и на кладбищах устья Оби, изложен в научном издании «Культура аборигенов Обдорского Севера в XIX веке». Он дает живое представление о погребальных особенностях аборигенов.
Так, Халас-Пугор характерен однородностью погребального обряда (по данным 1909 года). Из 154 лишь 2 погребения помещены в ямы, остальные наземные. Внутри деревянного ящика-хольмера помещался гроб-полулодка, где погребенный лежал ногами к носу лодки. Иногда гроб накрывался другой полулодкой или досками от нарт, берестой от чумов. Почти все погребения имели южную и близкую к ней ориентировку, т. е. ногами вниз по течению реки. Однако некоторые кладбища в устье Оби имели отличия - отсутствие гробов-полулодок, иное расположение гробов-ящиков по сторонам света. Отдельные погребения незначительно, до 0,7 м, углублены - вероятно, под влиянием христианства. Для всех могильников характерно вытянутое положение погребенных на спине, при этом у большинства кисти рук помещены под тазом. В нескольких случаях отмечены руки на животе, в двух погребениях найдены нательные крестики. Расположение усопших на животе, по комментарию Д. Т. Яновича, характерно для шаманов. Четко прослеживается традиция накрывать лицо умершего материей, на которую пришивались пуговицы против глаз. Присутствовали остатки верхней одежды, меховая шапка, кожаный пояс.
Погребальный инвентарь располагался на трех «уровнях». На внешнем часть вещей находилась рядом с погребением (нарты) в прислоненном виде или сверху ящика-хольмера. Это лыжи, весла, луки, корыта и т. п. В пространстве между стенками ящика-хольмера и гробом-полулодкой, на крышке гроба встречаются как крупные вещи, так и мелкие, типа идолов. Во внутреннем уровне рядом с телом находились коллекции от 10 до 50 и более вещей. Почти во всех имелась посуда, ножи, топоры, иногда охотничье оружие, металлические изделия, чаще бляхи. Кроме того, в погребениях находили миниатюрные антропоморфные изображения из дерева, одетые в «одежду» - это идолы, временные вместилища души покойного.
ОСТЯКИ И САМОЕДЫ
Существенное отличие в обряде похорон у остяков и самоедов -значительное число парных и коллективных захоронений. Видимо, это отголоски древней традиции обдорских аборигенов, уживавшейся с идеей индивидуальных погребений.
НГАНАСАНЫ
Племя Ня или Нганасаны (Север Таймыра) хоронило сородичей на нартах, просто оставляя в тундре. Если медведь разорял захоронение, это считалось хорошим признаком в дальнейшей судьбе покойника. Согласно древним верованиям, к брошенным нартам приближаться опасно, в них могут храниться особо почитаемые семейством святыни, общаться с которыми надо по-особому, иначе духи могут разгневаться. Нганасаны считали, что после смерти чистая половина человека уходит в мир мертвых, который находится под семью слоями подземного льда, а нечистая остается на могиле. Именно поэтому кладбища они обходили стороной. В нарты клали всю необходимую утварь, а детей хоронили на деревьях - ближе к небу. Нганасаны верят, что мертвый может похитить душу живого, а вернуть ее способен только шаман…
ЭВЕНЫ
Эвены одевали покойника в самое лучшее платье, укладывали в деревянную колоду и ставили ее на деревья или на столбы. Заколов несколько оленей, их кровью обагряли гроб и деревья. Чум умершего, его утварь и прочее оставляли под деревьями. И. А. Худяков писал, что индигирские ламуты (эвены) хоронили покойников головой на запад, ибо верили, что он «отправится на восток». Томпонские эвены, по материалам В. А. Туголукова, обряжали покойников в одежду, сшитую без узлов, «чтобы облегчить душе освобождение от тела, когда она начнет свое путешествие». Обычай удушения оленей у эвенов, как предполагают ученые, является наиболее древним тунгусским способом умерщвления жертвенных животных при похоронном обряде.
НАНАЙЦЫ
Нанайцы, чтобы убедиться, что человек умер, прикладывали ко рту или ноздрям усопшего птичье перо. Если пух не колыхался, значит, человек не дышит, и душа покинула его.
Тело умершего клали на доски диркэнчэ на полу у левых нар, вытягивали руки вдоль туловища. Завязывали обе ступни белой тесемкой, а к пяткам клали камень, чтобы покойный не выталкивал ногами души живых родственников. Близкие в знак траура широкой полоской белой ткани повязывали голову. Покойному изготавливали погребальный нагрудник эриптун с узором в виде кишок, чтобы душа могла дышать и питаться. Пищу и воду клали у изголовья. Семь дней в доме горел свет.
Погребальная одежда с нечетным числом порванных вещей напоминала повседневную, по статусу покойного. На улице раскладывали одежду и вещи умершего, которые частью сжигали во время поминок, частью раздавали родным на память. В гроб складывали остатки одежды и предметы домашнего обихода, кроме ножниц. Покойника выносили ногами вперед чужеродцы через выломанный проем или через окно, а не в дверь, чтобы он не нашел путь домой. Родственники старались схватиться за гроб (обряд задержания). После заделывали этот проход, выметали мусор: с восточной стороны родственники, с западной - чужеродцы. Недалеко от входа в кэрэн - родовую бревенчатую погребальную пазовую постройку - или с западной стороны могилы зажигали огонь мертвых. Могилу на родовом кладбище в форме прямоугольника копали чужие люди. Перед захоронением разрывали» связь с живыми - сириктэ хутэлиури: человек с концом оборванной нити быстро уходил с кладбища, чтобы душа покойного не причинила зла родственникам, разорвавшим с ней связь.
Крышку гроба забивали родственники нечетным количеством гвоздей, так же нечетно ударяя по гвоздю. Покрывали гроб циновкой из тальниковых прутьев, сверху берестой. Опускали гроб головой на восток, закапывали его чужеродцы. Над могилой ставили столбик. Тут же клали порванные, сломанные вещи. Памятники пайдан на могилах нанайцев - в ногах - появились под влиянием русских.
КОРЯКИ
Коряки связывали смерть с влиянием злых духов. Поэтому больные и старики предпочитали по своим религиозным предрассудкам так называемую добровольную смерть. Такой обычай в конце XVII века наблюдали у оседлых коряков исследователи Ушаков и Елистратов.
Береговые коряки раздетого умершего клали на его постель, головой к выходу, кочевые - на оленью шкуру мездровой стороной внутрь, чтобы в ином мире он спал на ворсе. Сверху накрывали с головой шкурой. Покойник лежал двое суток, и по ночам родственникам спать запрещалось. И хозяева, и гости с умершим обращались как с живым. В изголовье ставили миску с продуктами и чашку сменного горячего чая.
Покойник считался участником всех игр присутствующих в доме мужчин. Женщины шили похоронную одежду, если ее, по обычаю, не изготовили заранее. Но не целиком. Например, на кухлянке отсутствовала опушка и украшения. Также, по данным В. И. Иохельсона, к обуви не пришивалась подошва. Во время Камчатской экспедиции 1909 - 1911 годов он заметил на подошве погребальной обуви проколы ножом. По мнению коряков, это делалось для «здоровья» покойного. Шили одежду
только до полудня, в закрытом пологе, из шкур молодых оленей августовского забоя. Направление швейной иглы было противоположным шитью одежды для живых. Одежду надевали на покойника только рано утром в день похорон. Затем умершего связывали ремнем, пропуская его через плечо, вокруг пояса и колен. На ремне около шеи завязывали узелки по количеству членов семьи, включая покойника. Перед выносом оставляли один кусок с узелком, указывающий, что покойник остался один. Надевали пояс с ножом в ножнах слева, а не справа, как у живых, несколько мешочков с атрибутами для добывания огня в потустороннем мире.
Первыми подходили близкие родственники, перешагивали через покойного и ударяли правой ногой, как бы отталкивая, по его ногам, гортанно произнося: «Ого! Ого! Ого!». Затем брали из миски в изголовье кусочек мяса и проглатывали его. Это повторяли все присутствующие.
Тело умершего выносили и укладывали на новые нарты. Береговые коряки тащили ее сами, а кочевые впрягали двух оленей, которых, по гаданию коряков, желал бы покойный. На месте похорон оленей забивали. Любопытно, что основным способом погребения у коряков конца XIX начала XX была кремация. Перед сооружением кострища кочевые коряки клали на землю ритуальную колбасу из оленьего желудка и жира, а оседлые только жир. Старейший родственник покойного следил за правилами расположения дров на костре, а последующие обряды выполняли две родственницы. Главным действием было разрезание живота покойнику, чтобы сохранить внутренности, отсутствие которых могло помешать выяснению причины смерти и тому, чтобы убить злого духа, как виновника смерти. В костер складывали все вещи покойного, в основном оружие, домашний инвентарь и подарки для умерших родственников. К покойнику прикрепляли деревянный крестик из двух палочек - для отгона собак, якобы первыми встречающих покойного на том свете.
Наблюдая за сожжением, присутствующие ели мясо оленей, забитых покойнику, вели себя вольно, соревновались в борьбе и беге. Перед уходом все обходили место сожжения против солнца, шли, запутывая свои следы.
У большинства коренных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока статус умершего фиксировался еще и изготовлением особых изображений-заместителей (идолов, вместилищ души). Они были представлены частями тела покойного или его одеждой, камнем или щепкой, копьем, посохом, антропоморфными куколками, домашними животными и т. д. В отношении умершего или его ритуального двойника совершались ежедневные и периодические например, в новолуние) обрядовые действия: кормления, жертвоприношения и «свидания». Во время таких «свиданий» ему передавали еду, одежду и другие вещи, в которых он «нуждался», а также вступали с ним в диалоги через шамана, как бы гадая о своей судьбе. Это своеобразные вторые похороны.
У нивхов такой обряд назывался «поднятием дерева»: «Пока не будет сделано «поднятие дерева», душа умершего человека в селении мертвых ходит, в свое селение приходит. В селении мертвых она жилища не имеет, здесь жилища не имеет. Так посередине бродит». Обряд сводился к тому, что душу покойного переводят в новое вместилище - деревянную фигурку, вырезанную из щепки, отколотой от лиственницы во время обряда сжигания тела, причем голову вырезают в стороне, обращенной к корню, а ноги - к вершине. Эту фигурку снабжали одеждой, вещами, кремнем, едой, т. е. поступали так же, как во время похорон тела, а затем водружали в общеродовой могильный домик - своего рода модель селения, лицом на запад.
Интересны «вторые похороны» и у обских угров, когда на сороковой или пятидесятый день (в зависимости от пола умершего) после погребения на окраину села выносили сделанное из волос или одежды покойного изображение. Его помещали в шалашик, а у входа клали убитую утку головой на север. Шалашик и изображение сжигали. Делали это только весной, когда прилетят утки (поэтому, если человек умер осенью или зимой, изображение хранили в доме), и обязательно при южном ветре, чтобы душа могла добраться вместе с утками в мир духов.
РИТУАЛ ПОМИНОВЕНИЯ У КОРЯКОВ
Поминовение умершего, как отдельный ритуал похоронного обряда, осуществлялось у разных народностей Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока с традиционными особенностями. Вот описание ритуала одного из племен: «Через год устраивают поминки. Берут кусок гнилого дерева, потому что оно мягкое и его можно резать, и делают из него болвана, который должен изображать умершего. Его одевают и ставят на постель, где спит вдова или вдовец. После этого приходят соседи из других жилищ и приносят с собой самые лучшие кушанья. Тут же душат оленя, отваривают мясо и его со всеми прочими кушаньями предлагают болвану. После этого приходит шаман с бубном и начинает камлать. Он берет кусок от каждого кушанья и подносит болвану ко рту, потом опять отнимает и сам это съедает, курит трубку и дует дым на болвана. После этого все начинают есть и поедают все, что припасено. Поев, шаман опять начинает камлать, а по окончании ему приносят кишку, через которую пролезают все присутствующие. После этого шаман перерезает ее со словами, обращенными к болвану (перевод Линденау): «Довольно смотреть друг на друга, довольно, не возвращайся, не порти нашу охоту и не делай никакого вреда своим детям!» Когда шаман это проговорит, то с болвана срывают одежду, один берет его, выносит из жилища и вешает на дерево или бросает от себя как ничего не стоящую вещь. После этого покойнику вообще не устраивают поминального угощения». Нанайцы поминки устраивали в начале каждого месяца весь год. Первые поминки надани - на седьмой день с участием шамана. Между могилой и поминальным костром прочерчивали канавку, поперек клали палочку хумэгдэн или жгутик травы наокта, на середину которых лили воду или жидкий отвар круп - питье для покойника. Параллельно костру стелили узкую камышовую циновку, на нее клали поминальную пищу. У костра на рогатину вешали изображение души лочако орнаментом к костру. Бросали в огонь поминальную еду. Если пища хорошо горела, считалось, что душа покойника принимает ее с «легким сердцем». Одну из головешек старшая женщина незаметно откладывала и потом подкладывала в огонь домашнего очага, как бы принося долю огня живущим. Готовили поминальную еду, а также изображение души пане - это вставленная в деревянный квадрат деревянная фигурка человека с раскуренной трубкой в отверстии, имитирующем рот. Шаман по признакам, знакомым родственникам, искал душу покойного. Перечислив все предметы, спрятанные за пазухой умершего перед выносом из дома, он «опознавал» ее. И со страшным криком «захватывал» ее ртом, затем вдувал в изображение души. После этого родные могли ухаживать, кормить, укладывать спать душу умершего. У коряков поминки являлись своеобразной заботой об умерших, причем даже у территориальных общин имелись свои особенности. Так, ежегодные поминки тэнты у оленеводов проводились осенью и зимой и были связаны с массовым забоем оленей покойнику. К месту сожжения приходили все близкие и родные, принося продукты, курительные принадлежности. Пожилые женщины делали жертвенник из камней с кострища, по числу умерших в семье. «Угощая» покойников, коряки сами ели принесенную пищу. Затем отбирали жертвенного оленя и закалывали, делали помазание - кровью брызгали на камни, укладывали туда пучок оленьей шерсти. Сваренное мясо оленя, кроме дара покойнику инэлвэт, съедали присутствующие, следя, чтобы на месте поминок не осталось ни одной кости. Отделенные рога и позвонки в определенной последовательности нанизывали на ольховые ветки. Это символизировало табун оленей, идущий в мир покойников строго на север. Каждый уходящий с поминок отламывал небольшую веточку для того, чтобы покойники не забирали себе оленей живых родственников. Поминки считались полными, если покойнику забивали трех оленей, включая ездового.
Для береговых коряков (карагинцев, алюторцев, паланцев), крещенных еще в XVII веке, был характерен православный похоронно-поминальный обряд. Но и в XIX -начале XX века коряки, хороня сородичей, клали в могилу все необходимое им для дальнейшей «жизни». Иногда при православном обряде в могилу на гроб бросали ветки кедрача и зажженную спичку, что напоминало существовавшую ранее и у береговых коряков традицию кремации умерших. Весь поминальный обряд заключался в оставлении покойнику немного еды и курева. Через год после смерти посещение места кремации или могилы прекращалось, т. к. оно становилось священным.
ПОГРЕБЕНИЕ ШАМАНА
Уход шамана из мира живых - процесс довольно сложный, требующий специального ритуала с открытием печной трубы или проделыванием дыры в потолке юрты. Во время отхода души шамана, по преданиям, обычно начинается буря, ураган. В некоторых традициях шаман не может уйти в мир предков, не оставив после себя другого шамана. У северных народов бытует мнение, что шамана уносят служившие ему духи или Мать-Хищная-Птица. В шаманской традиции очень распространена идея души как птицы. «После смерти душа шамана превращается в птицу», - говорят они. У некоторых племен шаманов хоронили, подвешивая высоко на деревьях в специально сооруженный для этого помост. Это символизировало, что шаман после смерти уходил в небесный мир. Похороны шамана-нанайца отличались большими почестями и пышным убранством. Кроме того, в могильный холм со стороны головы и в ногах втыкали в землю два невысоких шеста. Между ними натягивали тонкую нить с маленьким бубенчиком, который при ветре издавал чистый звон. Место для погребения выбирали недалеко от дома и непременно с подветренной стороны. Считалось, что тот, кто утром первым услышит звон колокольчика, может претендовать на статус дянгиан - очень уважаемого человека, даже если у сородичей есть авторитетный человек для решения спорных дел. Шаманов-коряков одевали в богатую погребальную одежду. Рядом клали все его прижизненные атрибуты. После кремации шамана коряки выполняли ряд охранительных от его духа обрядов. У разных племен использовались разные ритуалы очищения. Остяки и самоеды обычно одевали умершего шамана как живого, обвязывали тело веревками, на спину и поясницу клали речные валуны. В иных местах покойным шаманам крепко связывали руки. Уникально погребение медвежьего шамана из рода Кызым-хой. Голова, отделенная от тела, была помещена в отдельную коробку, перед ней стоял металлический ковшик. Особенность здешних шаманских погребений также в присутствии в составе их инвентаря специфичных атрибутов, таких как бубен, меч или крюк, идолы. Так, в одном погребении шамана нашли набор из 7 идолов без «одежды», но с зарубками на деревянном туловище, отделенном от лица.
В заключение хочу добавить. Когда писала статью, поймала себя на мысли, что испытываю восторг перед коренными народностями Сибири. В зоне вечной мерзлоты аборигены проживают на территориях за Полярным кругом, где ночь длится шесть месяцев в году и свирепствуют морозы до -63 градусов (г. Верхоянск). Ни один народ в мире не подвергается таким природным испытаниям. Несмотря на то что солнце не заходит на небосвод 180 дней в году, а почва никогда не оттаивает, коренные народности развили и сохранили свою заповедную культуру памяти усопших и воспитывают детей в духе трепетного уважения прародителей. Эти правила поклонения перед умершими сородичами незыблемы и строго передаются из поколения в поколение. Традиция, которая во многом утеряна в современном российском обществе. Культура погребения у наших сибирских аборигенов - пример того, как можно побороть забвение усопших.
Различие культур разных народов заключается в понимании жизни и смерти, в отношении к мертвым, в особенностях обрядов и ритуалов, и они столь существенны, что по ним можно судить о культуре отдельного народа и духовной культуре всей нации.
Подготовленно по материалам книг:
О. А. Мурашко, Н. А. Кренке. «Культура аборигенов Обдорского Севера в XIX веке», М.: «Наука», 2001 г.
В. В. Горбачева. «Обряды и праздники коряков», С-Пб.: «Наука», 2004 г.
С. В. Березницкий и др. «История и культура нанайцев», С-Пб.: «Наука», 2003 г.
Римма ШИШКИНА, директор бюро специализированных услуг, г. Кызыл
