Чем может заниматься корреспондент "Комсомолки" в самом знаменитом городском некрополе, когда луна спряталась за облака, а на Ратуше пробило полночь? Правильный ответ – слушать экскурсовода.
Самый большой склеп – на сто погребений
Прогуляться ночью по кладбищу всегда считалось верхом глупого геройства. А уж тем более – по кладбищу, где почти четыре столетия покоятся люди. Того и гляди, вдруг раскроется могила, откроются двери склепа и тебя схватит холодная рука… В этом году кладбищу исполнилось 225 лет. Официально. Первые записи погребений в книгах датированы 1786 годом, когда здесь начали хоронить богатых и знаменитых. Хотя уже в XVI веке здесь покоились бедняки.
Кладбище хорошо освещено. На могилах по маршруту горят свечи. И только ветер, который колышет кроны деревьев и создает характерный кладбищенский скрип, напоминает, что это не прогулка по парку. Да и реставратор и по совместительству ночной экскурсовод Андрей Гузий напоминает, что здесь покоятся люди. При этом рассказывает обычные для него вещи.
- Склеп – это огромная яма, глубиной в четыре метра, хорошо забетонированная. Земли там нет. А то, что мы видим наверху – это всего лишь декоративные элементы. В склепе хоронят в оцинкованом, герметично запаянном гробу. Вход в склеп называется затулой. Первое поколение семьи платит за все – за место, за сооружение склепа и все остальное. А уже следующие поколения – только за то, чтобы открыли затулу. Затула должна быть все время закрыта. Потому что нам неприятно вдыхать все эти ароматы. Самое массовое захоронение в склепе – 60 человек. Но они умерли не в один день, их хоронили на протяжении ста лет, и склеп принадлежит монашескому ордену, - говорит экскурсовод.
Другой самый большой склеп - на сто погребений, принадлежит тоже монашескому ордену. Но сейчас он заполнен только наполовину.
На месте Лычакова были огороды и поля
225 лет тому назад вход в кладбище был совсем не там, где сейчас.
- Это была деревянная калитка, - продолжает Андрей Гузий. - И вообще кладбище было основано, как обычное загородное. А до этого людей хоронили в центре города. Но магистрат должен был убедить горожан, что хоронить в центре нельзя, потому что места не хватает. Сейчас еще остались остатки старых кладбищ – часовня Боимов и часовня Кампионов, встроенная в Латинский кафедральный собор, Армянская церковь, где весь двор выложен надгробными плитами, часовенка во дворе Успенской церкви. И когда магистрат запретил там хоронить, то город открыл четыре новых кладбища. И Лычаковское – единственное, которое сохранилось до наших времен. Названия трех остальных – Жовковское, Городоцкое и Стрыйское. Стрыйское находилось там, где сейчас Мемориал воину-победителю и вниз по улице Гвардейской. Городоцкое было напротив нынешнего пригородного вокзала. Оно было небольшим, и его закрыли еще в начале ХХ века, а в советское время там сделали таксомоторный парк. Жовковское находилось в начале дороги, которая идет на Жовкву. Потом, когда закрыли эти три кладбища, открыли Яновское. На сто лет позже, чем Лычаковское, - говорит Андрей Гузий.
Мы стоим у входа в старое кладбище. Хотя раньше это было продолжением улицы Пекарской.
- Ее тогда называли Пекарским трактом. Здесь были пекарни, а там, где сейчас общежития мединститута, – колосились пшеничные поля, - говорит ночной экскурсовод.
Первое свидетельство вандализма
Самая старая часть кладбища имеет вид буквы Р, только повернутой в другую сторону. Проводя реконструкцию на этом поле, реставраторы нашли следы первого вандализма и халтуры.
- Здесь мы нашли самую старую надгробную плиту на нашем кладбище. Плиты были очень простыми, лежали на земле без всякого фундамента. Поэтому под своим весом в 200 килограммов со временем они просто погрузились в землю. И чтобы плиты совсем не исчезли, мы решили их выкопать, сделать нормальный фундамент и вернуть на место. На одной плите была дата - 1787, а на другой – 1791. На обеих текст на польском языке. Под одной плитой покоился мужчина, под другой – молодая женщина. И вот, поднимаем мы плиту с могилы женщины, переворачиваем ее и видим – на оборотной стороне тоже надпись! Текст на староармянском языке. И дата смерти армянского купца – 1675, - вспоминает реставратор.
Эта плита лежала на армянском кладбище в центре города. Но нашелся ловкач, который украл, привез и установил ее на Лычакове. Вероятно, и деньги взял с родственников. Как говорится, все тайное когда-нибудь становится явным. Пусть и через столетия.
Хотя тому вандалу уже давно все равно. А плита сейчас стоит на ребре, и обе надписи видны с двух сторон.
Старую часовню сожгли бомжи
Самая старая кладбищенская часовня построена в 1812 году для княжеской семьи Дунин-Барковских. Кстати, род Дунин-Барковских происходит из центральной Украины и пра-прадед этих людей, которые покоятся во Львове, в свое время служил в войсках Богдана Хмельницкого. Часовенка (а точнее сказать – чуть ли не дом) является частичной копией. Стены и колонны ее оригинальные, а вот крыша уже реставрировалась в 1990 году.
- А все из-за того, что в 1984 году ее сожгли бомжи. Сохранились стены, рядом валялись колонны. А вот скульптуры плакальщиц уже успели перенести на другую, современную могилу. Их вернули. Между колоннами была еще и скульптура Харона с веслом. Во время пожара все фрагменты, кроме весла, сохранились и лежали в часовне. Весло кто-то успел унести.
Легенда
Влюбленные остались вместе и после смерти
Бой часов на Ратуше застает нас на месте одной из самых романтических могил этого кладбища. Под плитой покоится художник Артур Гроттгер. В камне в образе плакальщицы застыла Ванда Моне. История любви Ванды и Артура считается во Львове местной историей Ромео и Джульетты.
- Она была из богатой семьи. Он - всего лишь художник. Они познакомились на балу. И это была любовь с первого взгляда. Рассказывали, что куда шла она, там появлялся и он. Я не знаю, как они в те времена находили друг друга без мобильника. Наверное, просто чувствовали интуитивно. Но родные не желали отдавать Ванду замуж за нищего безродного художника. А, кроме того, он был болен туберкулезом, - рассказывает Андрей Гузий.
Словом, Артур Гроттгер уехал в Париж, чтобы там работать, зарабатывать деньги и лечиться. Но ему это не удалось. Там он умер, и его похоронили на кладбище Пер-Лашез. Ванда за свои деньги перевезла тело любимого во Львов, заказала большие заупокойные по его душе и устроила пышные похороны. А также заказала памятник. В этом памятнике она пожелала видеть себя в образе плакальщицы, чтобы даже после своей смерти оплакивать свою любовь.
- Ванда Моне приходила на эту могилу всю свою жизнь. Даже за несколько дней до смерти она была здесь. Она прожила 74 года. Вышла замуж, сменила и имя и фамилию, родила дочь. И похоронена рядом со свои мужем. Но легенда о львовских Ромео и Джульетте все-таки осталась навсегда, - на этой лирической ноте экскурсовод вынужден закончить свою экскурсию.
Оказывается, все уже давно ушли с кладбища. Но охрана, недосчитавшись нас, пошла искать. Кстати, за все время пребывания на кладбище мы не встретили ни одного привидения. А может, и встретили, да только привидение в этом не созналось.
Кстати
Четыре года назад дирекция Национального историко-культурного музея заповедника "Лычаковское кладбище" решила: раз народ так любит пробираться на кладбище, то пускай идет. И теперь, чтобы попасть сюда, уже не нужно перелезать через забор или лезть в дыру в заборе. Достаточно заплатить определенную сумму и войти через главные ворота. При этом сотрудники Лычакова говорят, что такая экскурсия обходится туристам весьма не дешево. Но сумму не называют. Для сравнения, дневная экскурсия стоит от 50 до 80 гривен, разовый входной билет для взрослого – 10 гривен, для ребенка – пять.
По словам реставратора Андрея Гузия, многие склепы на кладбище отреставрированы только снаружи. На внутреннюю реставрацию денег не хватает.
Марианна ПОПОВИЧ
