Тот смысл, который становится жестокой явью, когда ты живешь в условиях необъявленной войны. И живешь в государстве, где никто никогда серьезно не задумывался над решением специфических проблем военного времени.
В списках не значится
Сегодня у украинцев каждый день начинается со сводки новостей с передовой. Когда ты с содроганием вслушиваешься в сухие цифры, за которыми стоят павшие герои.И несопоставимо страшнее многим семьям бойцов АТО слышать слова: в списках погибших не значится - «пропал без вести». В современных войнах с применением особо смертоносного оружия человечности не осталось. Тела погибших в большинстве своем изуродованы до неузнаваемости, сожжены дотла под артобстрелами из запрещенного вооружения, у родственников и друзей не остается даже надежды - взглянув последний раз - опознать тело. Увидеть, воочию убедиться, знать, что похоронен именно Он, тот, кого чьего возвращения ждали больше всего на свете… Именно об этом думают люди,когда происходит самое страшное - смерть близкого человека.
К счастью, есть отважные люди, добровольцы, которые ведут поисковые работы в местах сражений и находят останки павших. И есть возможность идентифицировать погибших по образцам ДНК, сданным родными.
Об этом пришлось задуматься еще на Майдане. После первых зверских убийств мирного населения и первых пропавших без вести героев, мы поняли, насколько важна своевременная идентификация. Насколько важно, чтобы погибшие не остались безымянными и неопознанными и не стали для своих родных пропавшими без вести – вечной неутолимой болью...
В тот день массовых расстрелов 20 февраля 2014 года, хотя ни у кого из погибших незнакомых нам людей не было при себе документов, мы понимали, как важно их идентифицировать сразу же. Решили доставать мобилки из карманов убитых и звонить на последние набранные номера – родственникам, друзьям, побратимам... Помню слова Юры, нашего волонтера медицинской службы Майдана, которому поручила это очень нелегкое задание: «Худшего дня в моей жизни не было». Помню, как было тяжело мне... Но нужно было опознать каждого. И - как результат - ни одно тело тогда не пропало, все родственники смогли оплакать и похоронить своих родных и близких, получить свидетельства о смерти. А те, кто погиб в первые дни и кого мы не смогли опознать сразу, а в некоторых случаях, увы, не было возможности и сохранить тела - до сих пор числятся пропавшими без вести. И где-то разрываются на части сердца и души их родных и близких.
Экспертиза по месту жительства
С таким количеством погибших и пропавших без вести Украина в своей истории независимого государства столкнулась впервые - военные действия и сотни неопознанных тел или фрагментов тел, которые необходимо было идентифицировать и отсутвиедейственной системы. Впервые в истории нашей страны мне пришлось проводить совещание за совещанием в Аппарате Президента и искать решения с представителями МВД, Генпрокуратуры, Минобороны, Минздрава, СМЕ, чтобы выработать единую верную стратегию и найти пути решения вопроса. Нужно было найти варианты, при которых не приходилось бы заставлять родственников в поисках погибших колесить повсей стране, как это было в самом начале, и не перемещать без надобности неопознанные тела.
Три месяца ушло на разработку и создание единой системы идентификации. Были, конечно, и ошибки, из которых мы сразу же делали выводы. Например, вначале войны, ДНК-экспертизой занимался Минздрав, что создавало большие сложности при дальнейшем сотрудничестве со следовательскими системами МВД. В итоге все исследования были переданы в медицинские структуры МВД, а исследования МЗ переделаны вручную, чтоб перевести их в единую базу данных. Также в первые месяцы войны были зафиксированы случаи захоронения солдат без проведения экспертизы.
На сегодня все известные захоронения были эксгумированы и проведен забор ДНК и экспертиза. Генетические материалы этих бойцов теперь есть в базе данных.
В результате родственники пропавших без вести сегодня не мечутся в поисках по стране, а обращаются в МВД, где регистрируют заявления о своих близких, пропавших без вести и получают направление на бесплатный анализ ДНК.
С первых дней государство взяло на себя обязательство проводить за свой счет идентификацию тел погибших в зоне АТО. Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что установление генетических признаков путем проведения молекулярно-генетической экспертизы – это обязательная процедура, которую проводят сотрудники ГУМВД Украины при поступлении фрагментов тела или тела, которое невозможно опознать. Создана специальная база, в которой хранятся все результаты таких анализов по телам, найденным в зоне военных действий. Параллельно в каждом областном управлении милиции созданы специальные рабочие группы, которые принимают заявления от граждан Украины по фактам пропажи без вести, взятии в плен, похищении людей. Они реагируют оперативно, открывая криминальные дела и направляя родственников пропавших лиц на отбор биологических образцов, назначая соответствующие экспертизы ДНК.
Именно, благодаря такой экспертизе – анализу, взятому у прямого родственника (матери, отца, ребенка), выявляются совпадения в базе пропавших без вести. Жены как не кровные родственники, разумеется, не могут сдавать анализ ДНК для поиска супруга. Для достоверности результата, чтобы избежать болезненных ошибок, безусловно, лучше, чтобы анализы сдали два прямых родственника. И именно этот анализ позволяет исключить вероятность того, что отец тратит месяцы на поиски сына, тело которого находится в морге со времен Иловайского котла…
На сайте МВД присутствует полная информация о том, куда звонить конкретно в каждом областном центре, чтобы разобраться и понять, какие дальнейшие действия надо совершить для проведения экспертизы ДНК, если вы на нее решились. Напомню, что данная экспертиза для граждан Украины проводится абсолютно бесплатно.
Для иностранцев – платно
Есть ряд случаев, когда в зоне АТО пропадают без вести граждане иностранных государств, иногда и российские граждане. К сожалению, поиски тел пропавших без вести в этом случае затруднены в связи с тем, что семья погибшего боится обращаться в государственные органы Украины. Чувство вины за солдата, обнаруженного на территории чужого государства, заставляет их оттягивать момент истины. Это неверное поведение. Необходимо отбросить лишние эмоции и добровольно сдать биологические образцы для установления и последующего внесения установленного ДНК-профиля в центральную базу генетических признаков человека для проверки на наличие совпадения по вероятному родству с генетическими признаками неопознанных тел, которые были выявлены в зоне проведения АТО.
Подчеркну, это имеет право сделать житель любого государства за установленную плату, согласованную со специальными актами Кабмина, Министерства иностранных дел и Экспертной службы по проведению молекулярно-генетических экспертиз. Стоимость такого исследования для иностранного гражданина составляет 2538,00 гривен за каждый образец. В этом случае, как я уже говорила, одновременно необходимы ДНК-профили не менее двух близких родственников, каковыми являются отец, мать или дети погибшего. Повторюсь, это в какой-то степени затратно и проблематично для иностранных граждан, но в любом случае лучше, чем томиться в неизвестности о судьбе близкого человека.
Сегодня тела неопознанных солдат, ДНК которых сохраняются в базе данных и ждут своей идентификации, похоронены на кладбищах Днепропетровска и Запорожья. Некоторые из тел уже были переданы родственникам после выявления совпадений ДНК идентификации и перезахоронены, некоторые родственники, после подтверждения совпадения ДНК-профилей приняли решение оставить тела своих близких на военном кладбище, но уже с написанными на крестах именами героев.
Сознательно не стану называть фамилии павшего героя и семьи, где произошла двойная беда. Не хочу еще раз тревожить незаживающую рану матери. Скажу лишь, что речь вновь идет об Иловайской трагедии, о котле, где пропало без вести множество людей.
В сентябре прошлого года в одном из моргов провели опознание и выдали матери тело сына, у которого было взято ДНК, и которого мать опознала, не сдавая ДНК-анализ. Тело забрали и похоронили дома в Винницкой области. Через несколько месяцев мать другого героя – уже с Волыни, начинает стучаться во все двери и буквально умолять: отдайте сына, хотя бы в гробу. Пересмотрев фотографии погибших во всех моргах страны, волынянка смогла найти своего погибшего ребенка. Она сдала образец ДНК и, благодаря совпадению генетических показателей, узнала, что тело именно ее сына по ошибке увезли в Винницкую область, чтобы похоронить под чужим именем.
Благодаря такой настойчивости матери удалось не только вернуть тело героя из Винницкой области на родину – в Волынскую область, но и помочь второй матери, сдав анализ ДНК - найти второго погибшего бойца – своего настоящего сына. После этой тяжелой, очень болезненной для всех истории, отменив через суд свидетельство о смерти и вернув гроб с телом, родственники пропавшего солдата с Винничины также прошли экспертизу ДНК, нашли своего сына и смогли предать его родной земле. Эти события послужили серьезным уроком и для меня, и для сотрудников следственных органов. После еще одного совещания в АП нами было принято совместное решение, что теперь тела бойцов, которых опознали родственники, но которые серьезно повреждены - должны пройти обязательную генетическую экспертизу, чтобы исключить ошибки при опознании, и не допустить новых двойных трагедий в украинских семьях.
История женщины, настоящее имя которой называть неэтично. Пусть она будет Миланой. Полгода она ищет пропавшего без вести сына, но отказывается сдать ДНК-анализ. Ездит в поисках сына по всем территориям, где идут боевые действия. Ее знают уже все государственные и военные структуры в Украине, ее знают уже все по ту линию фронта. Милана верит, что ее сын находится в плену – в России. В этом ее убедили боевики. Мы с трудом уговорили ее и ее мужа сдать ДНК на экспертизу. Оказалось, что тело их сына уже давно лежит в одном из моргов.
Еще одна история. В одной из областей вдова погибшего, назовем ее Татьяна, со слезами на глазах рассказала мне, что заплатила 20000 грн. из 40000 грн.,которые потребовали люди, назвавшиеся посредниками, за тело ее погибшего в зоне АТО мужа. Потом они исчезли, а тело несчастной женщине после обычной процедуры опознания просто передали в одном из моргов. Поэтому помните, что во время войны есть люди, которых пока носит украинская земля, и которые сегодня зарабатывают начеловеческой беде - кто-то, продолжая наживаться на коммунальных тарифах и тендерах,а кто-то, обманывая людей в их огромном горе.
Обращаю внимание каждого из вас: за тела, переданные украинским поисковикам на оккупированных территориях - не брали и не берут денег! Украинские поисковики, рискуя своей жизнью, проводят ежедневно нечеловеческую работу по поиску тел и их идентификации и не просят вознаграждения.
Обращаюсь к каждому из вас: не верьте очередным махинациям, манипуляциям и обманам, не потакайте ворам, мошенникам и их приспешникам, боритесь за правду и справедливость – за них гибнут наши соотечественники.
Статистика жизни
Многие не любят статистику. Скорее всего из-за того, что за последние десятилетия доверие к ней было подорвано, потому что факты и цифры систематически извращались. Но сегодня статистика по идентификации тел погибших – это статистика жизни. Потому что благодаря проведенным экспертизам ДНК погибший солдат возвращается к жизни и обретает имя, а семья получает средства к существованию - компенсацию и поддержку от государства. В противном случае судьба павшего воина – безымянный холмик на кладбище под Днепропетровском, безымянный обелиск и вечные слезы матери, жены и детей, отсутствие положенной по закону поддержки государства.
Статистика по идентификации не стоит на месте, она меняется вместе с событиями в зоне АТО, вместе с пониманием граждан Украины, что такое экспертиза ДНК. Каждый день происходит перепроверка данных и сопоставление ДНК погибших с новыми поступившими ДНК родственников. Эта динамика - показатель результативности проведенной за год работы в системе МВД и Минобороны, а также моей работы как советника Президента по гуманитарным вопросам и Главы Комитета по охране здоровья и депутата ВР.
По нашим последним данным, на сегодняшний день 1227 родственников пропавших без вести передали образцы своих тканей в соответствующие органы.
За 9 месяцев, в течение которых проводятся исследования, в Центральную базу генетических признаков человека для проверки на наличие совпадения по вероятному родству с генетическими признаками неопознанных тел и фрагментов тел, которые были выявлены в зоне проведения АТО внесли 1170 образцов ДНК-профиля.
340 тел погибших, за которыми судьбы 340 семей, друзей, товарищей и сослуживцев – уже опознаны, их семьи получили документы о смерти. Фрагментов тел, которые подлежат опознанию, говоря медицинским и следовательским языком, 1482. Из этихфрагментов – выделено 673 ДНК, которые уже внесены в базу данных. Это чьи-то сыновья, мужья, братья, сестры… Они ждут, что их будут искать и найдут!
Стратегия военного времени
Эта война застала Украину врасплох. Ограбленной, разоренной, разоруженной. Мы думали, что мир стал вегетарианским, что больше не будет войны. И забыли вечную истину: «Кто хочет мира, пусть готовится к войне».
Сейчас нам стахановскими темпами приходится наверстывать упущенное и вспоминать забытое. Потому что идентификация останков павших героев – только маленькая часть общей системы мероприятий, которые подразумевает Военно-медицинская доктрина Украины, над которой я работаю уже полгода. Ее смысл в том, чтобы научить украинцев заботиться о своей и своих семей жизни и здоровье – и в мирное, и в военное время.
Меня часто спрашивают, что разработка и внедрение этой доктрины будут означать для рядовых граждан и что изменит в государстве? Я отвечаю вопросами на вопрос: Знаете ли вы, что делать, если введут военное положение? Знают ли ваши дети и родители, где ближайшее бомбоубежище? Где вы будете искать родных, если пропадет мобильная связь? Сможете ли оказать первую медицинскую помощь, если кого-то рядом с вами ранят?
Вопросов много, и почти никто не знает на них ответ. Поэтому в случае военного положения, нас ждут паника и хаос, давка в аэропортах и на вокзалах, пустые полки магазинов, переполненные больницы.
Это понятный для всех простой пример из гражданской жизни, который на фронте имеет намного более ужасные формы. Именно поэтому я настаиваю на скорейшем внедрении военно-медицинской доктрины как комплексной системы защиты жизни и здоровья граждан Украины.
Применительно к проблеме ДНК-идентификации, это означает, что в Военно-медицинской доктрине будет раздел, касающийся прижизненной идентификации всех военных и постмортальной идентификации погибших. Да, мы уже создали Единый электронный реестр раненых. Да, уже наладили систему информирования специально созданного Военно-гражданского оперативного координационного штаба медицинской помощи при Минобороны о погибших и раненых во время АТО. Да, есть механизм забора генетических материалов и их аккумулирования в базе данных.
Но это далеко не весь инструментарий – технологический и организационный, которые применяются в мире. На основании анализа сложившейся ситуации, анализа основных причин смерти в зоне АТО я провела переговоры с представителями НАТО по поводу усовершенствования системы прижизненной и постмортальной идентификации и возможной помощи Альянса Украине в рамках Программы Украина-НАТО по медицинскому сотрудничеству. Хочется надеяться, что с помощью высококвалифицированных специалистов НАТО, у нас в ближайшее время могут появиться новые методы и способы идентификации людей. Возможно, это будут прижизненные отпечатки пальцев и рентгеновские снимки зубов. В любом случае, все эти действия направлены на то, чтобы неопознанных тел было все меньше и меньше. «Война не закончится - пока не будет похоронен последний солдат».
Вместо послесловия
Война – это время больших трагедий и больших ошибок.Тех, кто потерял родных и близких на фронте необъявленной войны, можно понять. Горе застит глаза и приводит к страшным недоразумениям. Хочется верить, что сгинувший в огненном пекле воин, где-то в плену, в больнице, ранен, искалечен, но жив. Не хочется смириться с горькой правдой, сдать ДНК-анализ и узнать, что есть, кого хоронить. Правда горька и бессердечна. Но не менее бессердечно выглядит ситуация, когда безымянный солдат остается формально безымянным из-за невозможности или отчаянного нежелания родственников признатьнеизбежное.
Поэтому искать и верить надо всегда. И при малейшей вероятности того, что это может помочь выяснить правду, соглашаться на забор образца ДНК. Потому что каждый пропавший без вести и не захороненный солдат – это душа, оставленная между жизнью и смертью. Душа, которая верит, что придет мама и заберет ее домой, на Волынь или в Винницу, в Одессу или в Белую Церковь. А тело,которое она одухотворяла, не должно быть брошено навеки в морге из-за нашей душевной слабости или неготовности принимать жизнь такой, какая она сегодня есть.
