В старину покойников в Москве хоронили при церквях и монастырях, а для умерших насильственной смертью, странников и иноверцев существовали убогие дома, которые также называли скидельницами или гноищами. К концу XVII века в Москве насчитывалось более 300 разрастающихся кладбищ около церквей, а известных убогих домов было четыре.
Скидельницами назывались места, откуда брали глину («скидель» — глиняная посуда). Когда место вырабатывалось, евреи и христиане использовали яму для погребения странников, иноплеменных и убогих, погибших на войне или умерших от моровых язв.
Если трупов было слишком много, их сваливали в кучу в огромные ямы со льдом, не закапывая, не отпевая, оставляли до весны. Трупы хранились до Семика (четверг на седьмой неделе после Пасхи), когда тела предавали земле. К убогим домам на ритуал приходило много народу, зевак, побирушек и плакальщиц. Собравшиеся рыли могилы, вытаскивали накопившиеся мертвые тела из ямы, облекали их в саваны, клали в гробы и предавали земле. Другие в этот момент пели панихиды и молились за упокой всех погребенных. Тут же устраивали поминки, передавая из рук в руки чашу. Из-за воздействия погоды некоторые трупы подгнивали, отсюда и альтернативное название места — гноища.
В Москве известных убогих домов было четыре. Один на пересечении Пречистенки и Мертвого переулка (теперь это Пречистенский переулок). Второй убогий дом находился за Серпуховскими воротами, там был похоронен царевич Димитрий, сын Ивана IV (или Лжедмитрий). Третий — за Таганкой, на его месте построен Божедомский монастырь (он же Покровский). Самый старый, четвертый убогий дом, был на реке Самотеке при Крестовоздвиженском монастыре. В 1934 году церковь снесли, на ее месте прошел Калининский проспект (сейчас улица Воздвиженка). В 1979 году, когда через проспект строили подземный переход, культурный слой с древними гробами был вскрыт. Их сгребли в кучу экскаватором, вывезли на свалку и сожгли.
Первыми запретили хоронить в пределах Кремля цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович: во время ливней и паводка трупный яд с церковных кладбищ и убогих домов попадал в питьевую воду, вызывал заболевания, повышал смертность. Запрет на захоронение в пределах всего города издал в октябре 1723 года Петр I. Однако его указы в Москве исполнять не торопились: москвичи считали царя Антихристом, который ведет борьбу с традициями православного народа, и продолжали хоронить около церквей.
Следом за Петром борьбу с кладбищами продолжила императрица Елизавета Петровна. Ее беспокоило не только здоровье населения, но и эстетика: могилы портили пейзаж на пути от дворца на Яузе к Кремлю. Их было велено сравнять с землей, а надгробные камни пустить на строительство новых и ремонт старых церквей. Чтобы закрыть оставшиеся московские кладбища и убогие дома, было решено открыть общегородское кладбище за пределами города. Для подбора места образовали специальный комитет из авторитетных московских священников и главного архитектора Москвы князя Дмитрия Ухтомского.
Место было выбрано соответствующее: при новых убогих домах у Марьиной Рощи, близ древнего немецкого кладбища за городской чертой. В 1732 году от церкви Иоанна Воина сюда перевезли амбар для хранения мертвых тел, а затем в 1750 году выстроили деревянную церковь Св. Лазаря Четверодневного. Так общегородское кладбище стало называться Лазаревским. Москвичи не любили его, считали проклятым местом для непокаявшихся грешников. Такое отношение к нему сохранялось до знаменитой эпидемии чумы 1771 года (тогда из-за опасности распространения болезни сенат окончательно запретил хоронить в черте города, и для покойников на скорую руку были созданы восемь кладбищ за пределами Москвы). А Лазаревское, оказавшееся единственным в Москве кладбищем внутри Камер-Коллежского вала, сделалось престижным. В XIX веке на нем уже хоронили купцов, духовенство, военных и артистов. На западе Москвы было разбито огромное Дорогомиловское кладбище. По соседству с ним расположилось Борейское (еврейско-караимское) и Армянское кладбища. На Востоке появились Семеновское и Военное кладбища, Братское на севере Москвы, на юго-востоке — Кожуховское, всего более 40 погостов.
После революции в 1920–1930 годах большевики в рамках борьбы с религиозными культами и смертью как таковой повсеместно упраздняют кладбища и вводят традицию открывать на их месте учебные заведения, парки и футбольные поля. После расширения Москвы в 1950-х годах под каток попадают кладбища в присоединенных к столице селах. С одних кладбищ родственникам разрешают перевезти останки в разрешенные места, с других останки сгребает экскаватор и отправляет в последний путь на пригородную свалку.
Корреспондент «Русской планеты» Алексей Сочнев и фотограф Сергей Карпов приглашают вас на прогулку по нескольким бывшим кладбищам Москвы.
Подробнееhttp://rusplt.ru/photo/moskva-postroennaya-na-kostyah-66.html#1
