От древней традиции обожествления смертных героев и царей до наших дней дошло само слово апофеоз и отдельные элементы обряда погребения. Самый известный герой Эллады Геракл, ставший после смерти богом, был вознесен к олимпийцам в колеснице своего небесного отца Зевса и был усыновлен Герой, славой которой (Геракл - «слава Геры», - греч.) он был. В римской традиции апофеозом награждались уже не герои, а императоры, «герои по должности». Первым после смерти отправился к богам Юлий Цезарь. Август по постановлению Сената был обожествлен уже при жизни, что сделало ее раздвоившийся остаток по меньшей мере странным, недаром существует легенда, по которой Август испрашивал совета у Кумской сивиллы на предмет решения Сената, и сивилла разверзла небеса, являя императору видение Девы с младенцем, который станет могущественнее всех римских богов, совершив обратное путешествие - с небес на землю.
Так Бог среди людей заменит человека среди богов. В самый торжественный момент апофеоза на волю отпускали орла - птицу-душу императора. Характерно, что в дальнейшем этот обряд перекочевал в традицию канонизации святых (например, картина Витторе Карпаччо «Апофеоз святой Урсулы», 1491 год, Галерея Академии, Венеция, и подобные картины многих других художников на библейские сюжеты Нового Завета), где также на волю выпускались птицы. Иногда в роли переносчика душ царей и героев в небесные чертоги выступали другие животные, существующие и вымышленные. Известно, что конь издревле служил связующим звеном с миром мертвых, который располагался для кого под, а для кого и над землей.
В скандинавской мифологии, например, наряду с подземным царством мертвых, Хельхеймом. существовали и небесные чертоги Валгаллы, куда отправлялись души павших героев - в обитель вечных пиров и увеселений. И в греческих мифах мы находим сходный сюжет, там символом путешествия на небеса священного царя или героя стал крылатый конь. Рожденный из крови убитой Медузы Горгоны Пегас - это не только символ поэтического вдохновения, но и образ смерти и апофеоза, подобный мифическим коням смерти в Северной Европе. Иногда причисление царя, вождя или героя к сонму существ иной природы стоило участникам ритуала жизни - известный случай - погребение Аттилы, когда все его могильщики были убиты. У древних скифов и почти что в современной Индии также был распространен обычай убийства вдов и слуг - в целях «сопровождения» царственной особы в ином, божественном измерении.
Сюжет апофеоза стал очень популярным в эпоху барокко, когда правители Европы хотели видеть себя превозмогшими рамки скромного человеческого существования. Прием царственных особ, выдающихся полководцев и др. знаменитостей в круг небожителей стал распространенным мотивом потолочной росписи.
Еще одно рождение тема апофеоза получила в СССР. Страна победившего социализма, ниспровергнув сонм христианских святых, нуждалась в собственных «вознесенных». Ими стали коммунистические вожди, Ленин и Сталин, причем первый был официально объявлен Партией «вечно живым». Характерной чертой социалистического апофеоза явилась деперсонализация «вознесенных» второго плана. Чаще всего это были не конкретные лица, а обобщенные «люди нового типа», «ударники», «строители», «растущая смена», «передовики», «стахановцы» - и все эти архетипы, сияя широченными улыбками, сжимая в кулаке древко ленинского знамени, ликуя и твердо ступая, вглядываясь в «зарю светлого будящего», должны были вывести весь советский народ в вечное настоящее третьего рая.
В современном языке слово апофеоз, растеряв весь свой торжественный смысл, стало употребляться как предельная степень чего-то, по большей части негативного или сниженного: то и дело можно услышать об апофеозе безвкусицы и пошлости, апофеозе чванства, бестактности, и даже апофеозе абсурда, - и здесь нам добавить нечего, ибо «каков поп, таков и приход».
