Мораторий на крематорий: РПЦ тушит огни

Понятно, что претендовать на долю похоронного рынка РПЦ не пытается, однако, когда дело касается морально-этических проблем [погребения], некоторые служители Церкви решаются высказаться, как им кажется, о важных вещах. Даже если это идёт вразрез с позицией светской власти.

Напоминание о богоборчестве и фашизме

5 марта епископ Сарапульский и Можгинский Антоний на официальном сайте епархии опубликовал открытое письмо главе Удмуртии Александру Бречалову, в котором посетовал на то, что «такой деликатный, затрагивающий морально-этические и религиозные чувства граждан вопрос (строительство крематория – прим. «Соты»), был принят без обсуждения с жителями».

В открытом письме владыка обращается к истории, говоря, что «в нашей стране массовая кремация началась после революции 1917 года. Именно в то время новая власть стала активно бороться с церковью, а также с вековыми традициями России. Вместо них навязывались нововведения, в том числе и сжигание в крематориях». Именно поэтому, по мнению архипастыря, крематорий является напоминанием верующим Сарапула о богоборчестве.

Однако не только богоборческий характер будущего объекта является преградой для его возведения. Епископ вновь обращается к историческому прошлому: «В сознании большинства жителей России слово «крематорий» ассоциируется с войной, фашизмом и концлагерями. Всё это еще очень живо в памяти старших поколений».

Не обошёл стороной владыка и ещё один важный аспект – эмоциональный: «Одно время, живя в Санкт-Петербурге, я проезжал мимо крематория. Даже не заходя внутрь, испытываешь очень неприятные ощущения. И мне сложно представить, как у нас будут жить люди недалеко от этого сооружения».

Также были упомянуты вопросы экологии и неприятного запаха, который может быть по причине низкокачественного оборудования. Завершая письмо, архиерей высказал предостережения властям предержащим: «Принятие властями решений, касающихся важных сторон жизни большого числа людей без обсуждения с общественностью ведет к снижению авторитета этих властей и отражается на протестных настроениях в обществе».

Спустя некоторое время председатель синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда в Telegram согласился с Сарапульской епархией. По его словам, власти должны создавать условия для погребения умерших, а не обеспечивать «дешевую» кремацию. Он подчеркнул, что большинство последователей религий придерживаются обычая хоронить умерших, власти должны к ним прислушаться. «Аргументы, что в крупных городах не хватает земли для захоронения, место на кладбище стоит крайне дорого, известны. Однако сценарий, когда в каждом российском городе будет построен крематорий, предоставляющий дешевые «услуги», видится неприемлемым», — написал Легойда.

Пока сарапульские власти готовятся к обсуждению строительства крематория с местными жителями, в Магадане общественные слушания, сборы документов и споры с Церковью идут более пяти лет.

Тем временем в Магадане…

Ещё один архиерей Русской православной церкви борется с крематориями, причём делает это уже не первый год и, судя по всему, вполне успешно. Речь идёт об архиепископе Магаданском и Синегорском Иоанне (Павлихине), который категорично высказался о том, что крематорию не место на богохранимой магаданской земле, когда в далеком 2017 году строительство крематория обсуждалось на всех уровнях. Владыка тогда высказал немало интересных суждений, например, следующее: «Восемьдесят процентов жителей нашей территории считают себя православными, но зачастую люди очень мало знают о своих религиозных традициях, при этом, конечно, пребывая в уверенности, что они вправе высказывать суждения по важным духовным вопросам… Безусловно, есть люди, которые поддерживают строительство кремационных печей. Но более благоразумно прислушаться к мнению тех, кто говорит о собственном погребении, а не просто высказывает теоретические суждения о возможности кремации тела после смерти».

И можно было бы отнестись к такой позиции более толерантно и даже с некоторым пониманием, если бы не две проблемы, связанные с кладбищами в этом регионе: а) медведи, раскапывающие могилы (согласитесь, не очень приятно прийти на кладбище и увидеть разоренную могилу родственника или приятеля) и б) отсутствие мест на кладбищах (по прогнозам 2017 года они должны закончиться через 5 лет, то есть уже через год).

Если проблему нехватки кладбищенских мест решить можно – новое кладбище планируют построить напротив старого, его площади хватит ещё на два десятилетия, – то что делать с дикими животными, раскапывающими захоронения, – вопрос открытый. К слову, по этой причине немалое количество людей предпочитают для предания земле вывозить усопших родственников на «материк», как говорят в регионе. Тратить на перевозку «груза 200» приходится более 100 тысяч рублей.

Однако осенью 2020 года сопредседатель регионального штаба ОНФ в Магаданской области Сергей Зеленков заявил, что в условиях пандемии обязательно должна быть возможность сожжения зараженных тел в регионе.

«Однозначно крематорий в Магадане должен быть, как в свое время на общественных слушаниях говорили, когда поднимали вопрос о строительстве крематория, я прямо сказал, что в любом городе России должно соблюдаться федеральное законодательство. Есть федеральный закон «О погребении», там прописана кремация. Пандемия показала необходимость создания крематория в Магадане потому, что многие зараженные тела должны быть кремированы. В данный момент их засыпают хлоркой, людям их не отдают. Но мы должны задуматься о поколении, которое будет позже. Многие тела выкапывают археологи, и, что будет с инфекциями, никто не знает. Однозначно нужно сжигать, – сказал Олег Зеленков. – Я считаю, что не нужно думать, что думает церковь, она не имеет права управлять государством, во-первых, это прописано Конституцией, во-вторых, закон должен соблюдаться».

В то время, как светская и церковная власти Магадана поднимают уровень дискуссии на северо-востоке России, мы попытаемся понять, почему всё-таки можно или нельзя сжигать покойников по мнению РПЦ, а главное, с чем связана категоричность некоторых её представителей, так яростно воюющих с крематориями.

Сгорит ли душа, если сжечь тело?

Отношение разных конфессий к обряду сожжения тела покойного самое разнообразное: ислам и иудаизм категорически против, в буддизме он даже преобладает, а христианство в целом и православие, в частности, осуждают, но при этом допускают отход от канонов в определенных обстоятельствах. Есть среди христианских конфессий и те, которые не приемлют кремацию ни при каких условиях: к таким ортодоксальным ответвлениям относится, в частности, греческая церковь.

РПЦ не критикует и не запрещает сожжение тела, но предпочитает [и настоятельно рекомендует] традиционное погребение. Церковь категорически отрицает как и якобы очищение души во время предания тела огню, так и негативное влияние кремации на посмертную жизнь человека (его души).

Тем не менее, многие православные, судя по популярным в интернете «религиозным» текстам (2,5 миллиона просмотров в «Дзене»!), уверены, что душа после смерти ещё некоторое время чувствует связь со с своим физическим телом, а при кремации эта связь разрывается практически мгновенно.

«Тело человека, – пишут другие верующие, – это храм, и даже после смерти оно не просто уходит в землю, а покоится до дня Воскресения всех умерших. И даже остатки тела являются ценными. Это осколки драгоценного сосуда».

Таким образом, Русская православная церковь с пониманием относится к кремации, но не одобряет её. Однако есть разные священники, архиереи и миряне (особенно – миряне), которые по этому вопросу высказываются куда более категорично, чем это прописано в официальных документах РПЦ. Теперь в их числе и Владимир Легойда.

Добро пожаловать в клуб, Владимир Романович!