Анна Соколова — о том, как разговаривать о смерти

12.01.2020
Анна Соколова — о том, как разговаривать о смерти

Все фото с сайта https://www.the-village.ru/village/people/city-news/311037-anna-sokolova



Анна Соколова — о том, как разговаривать о смерти — Что нового на The Village


 «Из-за клининговых компаний мы теряем навык уборки, а из-за похоронных агентов — навык общения с мертвым телом»


В проект InLiberty провел курс антрополога Анны Соколовой и главного редактора журнала «Археология русской смерти» Сергея Мохова о смерти в науке, политике и нашей жизни. Слушателей курса обещают научить говорить о смерти без неловкости, понимать, что они думают о смерти, и разбираться в устройстве традиций и ритуалов, связанных со смертью. The Village поговорил с Анной Соколовой о том, почему мы не можем обсудить смерть даже между собой, как на наше отношение к похоронам повлияли агенты и сколько времени нужно на создание новых традиций и ритуалов.

Почему мы разучились говорить о смерти

— КОГДА ВЫ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ БЫЛИ НА ПОХОРОНАХ?

— Года полтора назад была. У меня очень сильная профдеформация. Я отстраненно и цинично на это смотрю. И для меня это такой внутренний слом. Я много слушала то, как люди об этом говорят, и, когда я сама попадаю в такую ситуацию, мне чуть тяжелее, чем остальным.

— КАКИЕ СЕЙЧАС В РОССИИ СУЩЕСТВУЮТ ТРАДИЦИИ И ЯЗЫК ОБСУЖДЕНИЯ СМЕРТИ?

— Никаких. Мы очень плохо говорим о смерти. Если бы у меня вчера умер близкий человек, я бы вам сейчас об этом сообщила или мы бы с вами так же говорили? Наверное, так же бы и говорили. Какое вам дело до моего близкого и с какой стати я буду вас в это посвящать? Но даже если бы это был наш общий близкий друг, то это бы не сделало ситуацию проще. Мы бы с вами сидели и бесконечно повторяли одни и те же слова, может быть, не очень приличные. Толчение воды в ступе: мы не знаем, что в таких ситуациях делать, не знаем, что сказать. В деревне ты подойдешь к человеку и скажешь: «Да, я все понимаю, давай я тебе для поминок кашу сварю? Пшенную уже варят? Ну давай я гречневую сделаю». И этого достаточно — коммуникация запущена.

При этом еще в XIX веке был вполне конкретный язык разговора о смерти — христианский, с некоторыми дополнениями от народного православия. В советское время это все во многом утратили.



— А КАК ТОГДА ГОВОРИЛИ О СМЕРТИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ?

— Практически никак. Советская культура — это культура избегания смерти. Культура молодости, культура бессмертия. Если посмотреть на разные варианты советского языка, то становится видно, что в них очень сильно вытесняется смерть. Есть небольшое пространство для жизни потомков: классическое «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить» и дальше по тексту Маяковского. Даже если брать тексты Платонова, которые все про смерть, о чем они говорят? Герои Платонова умирают, но не видят смерти.

В советской массовой культуре была только героическая смерть: закрыть собой амбразуру, например, но это не про повседневность, в которой мы все умираем в постелях у себя дома или на больничных койках. Такого просто не показывалось, хотя этого очень много в литературе XIX века.

У меня есть очень показательный пример: когда я сказала своему научному руководителю в университете, что буду писать диссертацию про смерть, он ответил, что это не очень хорошая идея. На этом мы с ним расстались — я пошла учиться в другое место. Много лет спустя мы с ним встретились, и я спросила, почему он так сказал. Он ответил: «Ты знаешь, я хотел тебя отгородить от этого, очень тяжелая тема. Моя мама никогда не говорила про смерть. Однажды я спросил у нее: „Почему мы не говорим о смерти? Я думаю о ней, давай обсудим“. На что она сказала: „Не надо думать об этом“». Это очень точно выражает то, как советский человек относился к смерти — о ней не надо говорить.

Советский Союз все еще с нами и продолжает оказывать на нас влияние. Другому языку просто неоткуда взяться. В деревнях или маленьких городах люди умеют маркировать траур: темным головным убором или повязкой. И люди понимают, зачем они это делают: они таким образом сигнализируют об определенном способе коммуникации, который должен сейчас включиться. И люди, которые находятся внутри этого сообщества, именно так и реагируют.

— НА ОСНОВЕ ЧЕГО НОВЫЙ ЯЗЫК РАЗГОВОРОВ О СМЕРТИ МОЖЕТ БЫТЬ СДЕЛАН?

— Проще всего людям, которые повернулись к Церкви. Они попадают в сообщество, которое имеет правила насчет похорон. Это видно даже по тем, кто никогда в симпатиях к религии замечен не был. На похороны они и отпевание закажут, и батюшку позовут, и свечку поставят, и перекрестятся. Они используют этот культурный код для работы со смертью. Ничего своего у нашего общества нет, а это эффективный паттерн, который можно использовать.


В традиционном обществе семья всегда является единицей воспроизводства. Поэтому человек не имеет права оставаться в эмоциональном трансе долгое время — он должен возвращаться к жизни, для этого эти обряды и нужны


— ТО ЕСТЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НАЧАТЬ СОЗДАВАТЬ НОВЫЙ ЯЗЫК ГОВОРЕНИЯ О СМЕРТИ, НАМ НАДО ПОСМОТРЕТЬ НАЗАД?

— Безусловно. Это наша культура. В том, что есть в нашем культурном багаже, очень много разных слоев, и они очень тесно переплетены. Не только свечки и отпевания. Очень многое есть в классической русской литературе — не зря мы ее читаем в такие сложные моменты. Не «Чапаева» мы читаем, когда нам плохо, а все-таки Толстого.

Хотя худо-бедно, конечно, мы стали об этом говорить. Хосписное движение оказывает очень большое влияние на это. Да и в принципе в нашем пространстве появилось гораздо больше смерти. Что более важно, появилась тема умирания. Не просто взорвался самолет и 150 человек погибли, а что человек может умирать десятилетиями. Это процесс. Вообще-то мы все в любой момент жизни занимаемся тем, что движемся к смерти.

— В ЧЕМ ЭТО ПРОЯВЛЯЕТСЯ?

— На днях я читала материал про питерского онколога, который собирается вести видеоблог о том, как он умирает. Прогноз неутешительный: он дает себе от трех до семи лет. И он будет протоколировать свое умирание. Еще 15 лет назад это было бы невозможно. То есть он мог бы вести блог, но никакое издание об этом не написало бы. И у него вряд ли было бы большое количество подписчиков.

— ПРОСАЧИВАЕТСЯ ЛИ ТЕМА СМЕРТИ И УМИРАНИЯ В МАССОВУЮ КУЛЬТУРУ?

— Да. Я сейчас вспомнила, как в юности играла в Doom, и стало интересно, как это могло на меня повлиять. Здесь есть два вектора: то, что создает наша культура, и то, что мы стали гораздо более открытыми к другим культурам. Иностранные группы, например, которые поют про смерть, влияют на нас. Так же и с кино. Но это клиповость смерти. С одной стороны, это дает ресурсы для рефлексии о смерти, но, когда это проявляется в виде шуточек, мы опять дистанцируемся от смерти и начинаем ее отрицать. Да, мы всегда одновременно понимаем, что мы все умрем, но при этом в глубине души продолжаем чувствовать себя бессмертными.



— КАК ОТНОСИТЬСЯ К МЕМАМ, СВЯЗАННЫМ СО СМЕРТЬЮ? УМЕСТЕН ЛИ ЮМОР В РАЗГОВОРЕ О СМЕРТИ?

— Через шутку мы перерабатываем информацию о смерти, поэтому так много шуток о страшных вещах, например о холокосте. Есть люди, которые не в себе, и поэтому над этим смеются, но абсолютному большинству юмор помогает переработать ужас от такой информации. И да, это тоже способ поговорить о смерти.

Моя дочка очень любит мультсериал Monster High. Все эти девочки в виде трупов с гниющей плотью на лице тоже заставляли ее думать о смерти. Надо сказать, что разговор о смерти с детьми для нас все еще блок. Это тоже народная традиция: в ней дети всегда были исключены из всего того, что связано со смертью.

— КАК ИНТЕРНЕТ И СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ ПОВЛИЯЛИ НА ТО, КАК ЛЮДИ ОБСУЖДАЮТ СМЕРТЬ? В КАКОМ-ТО ЗАЧАТОЧНОМ ВИДЕ ЭТО ПОЯВЛЯЕТСЯ: В ЛЕНТЕ ЧАСТО МЕЛЬКАЮТ СООБЩЕНИЯ В ДУХЕ «У МЕНЯ УМЕР ОТЕЦ» ИЛИ «УМЕРЛА НАША ПОДРУГА». МОЖНО ЛИ ЭТО СЧИТАТЬ ТРАУРНОЙ КОММУНИКАЦИЕЙ?

— В социальных сетях это может быть крик о помощи: «Ребята! Я осталась одна с пятью детьми, нужны деньги на похороны». Это то, что происходит в любой сельской общине. И в такой ситуации человеку помогают. Другое дело, что в интернете ближний круг формируется иначе. Это уже не соседи, а люди, которые могут жить в другой стране. Это может быть запись: «Ребята, у меня осталось столько вещей от умершего отца, я не могу с ними находиться в квартире, мне больно, заберите их, пожалуйста». Что тоже абсолютно традиционная форма.

Когда мы сигнализируем о ситуации траура, всегда есть прагматика: нам нужна психологическая поддержка, хочется, чтобы нас пожалели, сказали, что жизнь все равно продолжается. Это абсолютно нормально. Похоронный обряд для этого и нужен: чтобы прийти в себя, выстроить новые социальные роли и продолжить жизнь. В новых обстоятельствах мы будем потихонечку создавать обряд заново, в другой форме. И если у нас не случится никакой новой культурной революции сверху, то мы это сделаем. В течение лет 200 — тут не надо торопиться, это долгий процесс.



Как устроены русские похороны

— ВЫ ГОВОРИЛИ, ЧТО ПЕРИОД ГОРЕВАНИЯ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ УВЕЛИЧИЛСЯ, ХОТЯ РАНЬШЕ ОН БЫЛ ОГРАНИЧЕН. ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?

— Раньше в трауре было много разных смыслов. В том числе он был про перестройку социальных ролей. Ты вчера был сыном, а сегодня стал сиротой. Ты вчера был мужем, а сегодня стал вдовцом. В традиционном обществе роли очень жестко распределены, они диктовали определенное поведение. Сейчас у тебя как у сына нет никаких обязательств, ты можешь в любой момент уехать на другой конец света, и тебе никто слова не скажет. А в традиционной культуре, когда отец умирает, сын становится главой семейства, что влечет за собой появление новых обязательств.

В традиционном обществе семья всегда является единицей воспроизводства. Поэтому человек не имеет права оставаться в эмоциональном трансе долгое время — он должен возвращаться к жизни, для этого эти обряды и нужны. Если ты не работаешь, то дальше по цепочке перестают работать вообще все. Тебе дают перерыв — довольно большой по крестьянским меркам, — но дальше давай, дружок, возвращайся к работе. Если ты женщина, то тебе надо дальше рожать. У женщин траурный цикл подольше, но и он заканчивается.

Все эти категории сейчас потеряли смысл. Какое вообще значение для нас имеет горевание? Психологическое. Сейчас мы гораздо более индивидуально живем. Раньше это была большая семья и в городе, и в деревне. А сейчас ты зачастую со смертью близкого остаешься один на один — поэтому и траур может растягиваться на бесконечно долгое количество времени. Для этой новой ситуации механизмы горевания должны адаптироваться.

— КАК СФОРМИРОВАЛИСЬ СУЩЕСТВУЮЩИЕ СЕЙЧАС В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ПОХОРОННЫЕ ОБРЯДЫ?

— Материальность обряда и всей похоронной культуры очень сильно обусловлена особенностями того, что можно назвать традиционной русской культурой. В XX веке в России произошел резкий рывок в сторону урбанизации, и та похоронная городская культура, что была до революции, размылась. На это очень сильно повлияла революция и те идеи, которые она в себе несла, а также фактор окрестьянивания города. На похоронную культуру это тоже сильно повлияло.

Хотя перенести все обряды из деревни в город невозможно. Они же во многом общинные, в них принимают участие люди, чем-то объединенные между собой. Когда возникает необходимость принять участие в таком обряде, они все бросают и начинают заниматься только им. На неделю, на пять дней. В городе такой возможности нет.


Представьте себе: люди выкапывали яму, целый год сваливали туда трупы всех городских самоубийц, они там гнили, потом засыпали ее и выкапывали новую


— КАКИЕ ОБРЯДЫ И ПРАКТИКИ БЫЛИ В ДЕРЕВЕНСКОЙ КУЛЬТУРЕ?

— Народные обряды не всегда связаны с церковными обычаями и зачастую им противоречат. Православное учение о смерти не очень эксплицировано, нет текста, в котором бы было подробно прописано, что Православная церковь думает о том, что происходит с человеком после смерти. Из-за этой неопределенности появляется много апокрифических текстов с сомнительным для Церкви статусом, и появляется желание эту неопределенность закрыть. Естественно, закрывается это при помощи того багажа, который остался с дохристианских времен.

Он до сих пор крайне жив: если вы приедете в деревню на похороны, то обратите внимание, что люди перебрасывают друг другу через могилу нитки, чай и платки. Почему? Чай — потому что люди будут его пить и вспоминать человека. А нитки — для помощи умершему. Считается, что душа после смерти должна подняться на хрустальную гору, для этого ей нужны нитки. Какая хрустальная гора? В каком церковном тексте вы про нее прочитаете? Нигде этого нет. Есть «Хождение Богородицы по мукам», но оно про другое.

Плюс тут важен фактор местности. В деревне нельзя ставить гроб на землю, только на табуретки, его нужно до определенного места нести на руках. Все это связано с защитными механизмами: чтобы покойник не вернулся, чтобы похоронная скверна не проникла в мир живых, осталась на кладбище и была там локализована. Это все не очень применимо в городе.

Советские пролетарии работали по пять-шесть дней в неделю — какой уж там недельный обряд. Введение непрерывной рабочей недели в 30-е было как раз с этим связано: люди часто пытались забить на производство и уйти заниматься своими традиционными делами. Многие вещи, впрочем, все равно перенеслись. До недавнего времени даже в Москве было принято выставлять гроб с покойником у подъезда, чтобы соседи могли с ним попрощаться.

Но в итоге эти две истории — городская и деревенская — пришли в равновесие. Город упрощает: здесь никто не будет перебрасывать нитки у могилы. Непонятные вещи отмирают в первую очередь.

— КАКАЯ БЫЛА ПОХОРОННАЯ ГОРОДСКАЯ КУЛЬТУРА ДО РЕВОЛЮЦИИ?

— На рубеже веков городская похоронная традиция в России была вполне оформившейся и европейской. Ее преобразования, как и во многих других сферах, начались в эпоху Петра I, но больше всего на нее повлияла Екатерина. Она выпустила целую серию указов, направленных на вестернизацию похоронного обряда. Например, она окончательно запретила архаичную вещь, которая называется скудельница. Была такая специфическая практика похорон и поминовений, когда людей, умерших неестественной смертью, самоубийц, в течение года складывали в огромную яму, она называлась скудельница или божедомка.

Раз в год яму засыпали и отпевали всех умерших разом — потому что это была категория покойников, которым по народным традициям отказывалось в поминовении. Города тогда были поменьше нынешних, на несколько тысяч человек, но все равно: представьте себе, люди выкапывали яму, целый год сваливали туда трупы, которые гнили, засыпали ее, а потом выкапывали новую. Екатерина положила этому конец, и этот обряд исчез. Напоминания о нем остались только в топонимике (например, нынешняя улица Дурова раньше называлась Божедомкой, потому что там выкапывали такие ямы. — Прим. ред.). И таких указов был целый ряд: запрет на размещение кладбищ в черте города, запрет на захоронения внутри церковной ограды. Такие же меры принимались в Европе при переходе к эпохе модерна.

До революции были классы погребения, которые зависели от социального положения и достатка человека. По стоимости они отличались в десятки раз, если не в сотни, и за счет более дорогих похорон финансировались дешевые, поэтому вся система находилась в равновесии.



— КАК ПОХОРОННАЯ КУЛЬТУРА ИЗМЕНИЛАСЬ ПРИ СССР?

— Похороны в советский период — в огромной степени забота родственников. Дореволюционное устройство похоронного обеспечения было фактически уничтожено. Особенно это заметно на примере Москвы. Весь похоронный бизнес был передан государству, но никакого финансирования эта история не получала. Постепенно это стало оформляться в такой набор компромиссов между семьей и бюро похоронного обслуживания. Бюро что-то предоставляли, но семья должна была потрудиться, чтобы все организовать. В СССР существовало несколько предприятий, которые производили все, что нужно для похорон. Крупнейшее производство было в Брянске. Но, как и во всем в плановой экономике, они не могли удовлетворить спрос. Тем более где Брянск, а где, например, Барнаул.

К началу 90-х из небольших производств начали выделяться предприятия по созданию похоронной инфраструктуры. Из подручных материалов, каких-то деталей станков, запчастей, арматуры, начали делать памятники и ограды. На лесопилке могли делать гробы и кресты. Потом постепенно они начали расширять спектр того, что они делают: кто-то организовывает похоронные бригады, кто-то — организовывает похороны под ключ, кто-то просто торгует гробами. Здесь важным аспектом является то, что морги и кладбища принадлежат государству. Они были национализированы в 1918 году и так у государства и остались.

— КАК ЭТИ ОБРЯДЫ МЕНЯЛИСЬ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ?

— Похоронные обряды сейчас сильно зависят от региона. Я начала работать в начале 2010-х годов, и похороны во Владимирской области, где я работала, тогда не сильно отличались от тех, которые описывали этнологи в конце XIX века. Были изменения — кого-то хоронили с оркестром, у кого-то была гражданская панихида, — но основной обряд остался неизменным. Я думаю, это была граница устойчивости обряда в этом регионе. Потом все изменилось. Во многом из-за появления похоронных агентов.

Казалось бы, агенты предлагают только атрибутику, только вещи, но на самом деле они сильно влияют на обряд. Все-таки обряды завязаны на материале. Кто сделал гроб, в какой цвет его покрасили, кто будет омывать тело, читать псалтырь или нет, можно ли читать его, когда тело в морге (не везде можно), кто несет тело на кладбище, по какому маршруту — очень материальные вещи. А когда приезжает похоронный агент, он просто говорит: «Заплатите 10 тысяч, тело мы заберем, потом отвезем вас на кладбище, вы бросите там три горсти земли». И все — вот обряда и нет.


В регионах, где я работала, всех покойников увозили в морг для обязательного вскрытия. Но небольшая группа старообрядцев вышла со своим дробовиком и сказала: «Знаете, нашему покойнику и дома очень хорошо». Тело в морг в итоге не увезли


Хотя есть религиозные сообщества, которые жестко этому противостоят. В регионах, где я работала, всех покойников увозили в морг для обязательного вскрытия. Но небольшая группа старообрядцев вышла с дробовиком и сказала: «Знаете, нашему покойнику и дома очень хорошо». Тело в морг в итоге не увезли.

Осуществление похоронных обрядов сейчас еще и зависит от того, насколько родственники готовы за это впрягаться. Условным бабушкам это очень важно, но они часто физически неспособны все провернуть. Агенты часто приезжают и говорят: «Вот вам псалтырь, вы его в углу почитайте, а тело мы увезем в морг».

— ПОМОГАЮТ ЛИ ОБРЯДЫ ПРИНЯТЬ СМЕРТЬ?

— Да. Ключевым моментом, утраченным из-за деятельности похоронных агентов, является утрата контакта с телом. Мы больше не знаем, что такое смерть. Вот умер человек, мы вызвали скорую, вместе со скорой приехала милиция, а за милицией сразу похоронный агент. Тело сразу увезли — и все, в следующий раз мы его увидим уже на кладбище. Мы отчуждаем от себя смерть: продолжительность жизни увеличилась, многие болезни, которые раньше считались неизлечимыми, теперь лечатся. Обряды помогали понимать, что смерть все-таки существует. Вот три дня у тебя гроб на столе стоит, приходят люди, прощаются, вокруг что-то происходит: возникает коммуникация с реальностью.

Я бы не сказала, что это кому-то помогает или не помогает, просто развитие идет таким путем, что мы выбрали для похорон такой вариант аутсорса. Как когда ты делегируешь клининговой компании право на уборку твоей квартиры. Есть не очень приятное дело, на которое нет времени, хотя по закону работодатель должен предоставить сотруднику три дня отгула на похороны. Но этих трех дней хватает только на то, чтобы оформить документы. Точно так же, как из-за клининговых компаний мы теряем навык уборки, из-за похоронных агентов мы теряем навык общения с мертвым телом.



Эвтаназия, Мавзолей и новые кладбища

— КАК В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ ОТНОСЯТСЯ К ЭВТАНАЗИИ? ТО, ЧТО В РОССИИ ЕЩЕ ЕЕ НЕ РАЗРЕШИЛИ, ОБЪЯСНЯЕТСЯ ТОЛЬКО ЯКОБЫ НЕЭТИЧНОСТЬЮ ЭТОГО ИЛИ ЕСТЬ ДРУГИЕ МОМЕНТЫ?

— Россия — страна довольно традиционного сознания, хотя мы делаем ракеты и летаем в космос, мы даже кремацию с трудом принимаем. Это связано с огромным крестьянским бэкграундом. Никто не страдает просто так: если ты страдаешь, значит, ты как-то провинился — такая логика. Есть же традиционное представление, что если ребенок рождается инвалидом, то это потому, что мать грех совершила, пусть теперь этот грех искупает таким образом.

У Тургенева есть рассказ «Живые мощи». Там описано, как молодая девушка долго-долго умирает и превращается в живые мощи. Мораль в том, что она таким образом искупает грехи родителей. Если кто-то чем-то таким может объяснить смертельную болезнь человека, то о какой эвтаназии может идти речь?

— ПОЧЕМУ СЛОЖНО ДОСТИГНУТЬ ОБЩЕСТВЕННОГО КОНСЕНСУСА ПО ОТНОШЕНИЮ К ВОПРОСУ ЭВТАНАЗИИ?

— Для этого нужно время и разговоры. Давайте возьмем страны, где эвтаназию разрешили. Там велись долгие разговоры об этом. Мы сейчас находимся в том состоянии, в котором они были лет 50 назад. Всегда останутся люди, для которых это будет недопустимым. Можно сколько угодно над этим работать, но у вас все равно не будет аргументов для того, чтобы объяснить таким людям, что эвтаназия — это абсолютное благо.

Наше общество вообще плохо умеет договариваться — даже люди с близкими взглядами. А тут вопрос очень сложный, не имеющий однозначного ответа и, кроме того, очень эфемерный.

— В КАКОЙ ТОЧКЕ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ ОБЩЕСТВЕННЫЙ СПОР НА ТЕМУ МАВЗОЛЕЯ?

— Ни в какой точке он сейчас не находится, общество этот вопрос не интересует. Когда не о чем поговорить, можно поговорить про Мавзолей. Просто посчитайте, сколько на это нужно денег.

Где мы захороним Ленина? Почему там? За чей счет? Что будет с этим зданием? Это объект культурного наследия ЮНЕСКО. Какой такой накал страстей должен быть, чтобы человек, обладающий реальными политическими ресурсами, ввязался в эту историю?

Этот разговор мог быть актуальным в 1991 году. А сейчас? 27 лет прошло, он там лежит и никому не мешает. Всех остальных, кто на Красной площади лежит, мы тоже будем перезахоранивать? В этом некрополе несколько сотен человек. Там огромное количество очень известных людей.

— ПОЧЕМУ РОССИЙСКИЕ КЛАДБИЩА, ОСОБЕННО В ПРОВИНЦИИ, ТАК ХАОТИЧНО УСТРОЕНЫ?

— А вы видели российские деревни? Они хаотично устроены?

— ДОСТАТОЧНО.

— Вот вам и ответ. Кладбище — это сообщество мертвых, которое воспроизводит структуру сообщества живых. Съездите на новое Николо-Хованское кладбище, оно разбито на аккуратные равные участки. Такие Черемушки со своими улицами, дворами и микрорайонами. Только для мертвых.

Автор ЛЁВА ЛЕВЧЕНКО

Фото-и видеосъемка АНДРЕЙ СТЕКАЧЕВ

                                                                                                    
Делясь ссылкой на статьи и новости Похоронного Портала в соц. сетях, вы помогаете другим узнать нечто новое.
18+
Яндекс.Метрика