Однажды в редакции мы задумали сделать материал про мужчин этой старинной профессии. Про жилистых парней, которые большую часть времени проводят в трудах на свежем воздухе. Реальность оказалась, как часто бывает, иной.
Несмотря на все усилия моего друга — ритуального агента (сосед по даче, скрипач-альтист, переквалифицировался на работу с умершими несколько лет назад), договориться о материале не удалось. Рабочие нескольких московских кладбищ рассказали, что общаться с журналистами им строго запрещено — есть даже соответствующий пункт в контракте (начались такие запреты после беспорядков на московском Хованском кладбище в 2016 году). В Подмосковье нам все-таки удалось найти сговорчивых копальщиков могил, но в итоге материал так и не состоялся. Я тогда все-таки поговорил с несколькими работниками этой профессии, но ни в какую статью это не вошло. Вот расшифровки нескольких бесед, на этот раз — с 36-летним Сергеем из подмосковного Наро-Фоминска, который трудится на кладбище уже около 5 лет.
«Роботы нас никогда не заменят»
Во многих профессиях, сферах людей заменяют роботы, машины, компьютерные программы. Нам подобное не грозит, уверен. Во-первых, техника работает куда грубее, а копать, как правило, приходится в ограниченном пространстве. Рядом какие-то оградки, чужие могилки, скамеечки, цветы растут — короче, кладбище не чистое поле, где можно развернуться с ковшом. Есть и человеческий фактор: людям, думаю, важно, чтобы могилу копало живое существо с руками, а не какая-то хрень с мотором и бензобаком. Все-таки похороны по-прежнему ритуал, а не чисто технический и бездушный процесс.
«После нескольких похорон у меня появляются кубики на прессе»
Летом работать одно удовольствие, а вот зимой — это какой-то экстремальный спорт уже. Мы с друзьями однажды ходили в зимний поход. Им тяжко было, а мне нормально — дрова рубил, палатку ставил, все легко давалось, «Арию» насвистывал. Ну попробуйте при –30 (столько было прошлой зимой в Москве) подолбить ледяную землю часок-другой, это хорошая тренировка. У меня после насыщенного сезона — какой-нибудь череды похорон — даже кубики на животе появлялись (хотя никогда в фитнес-зал не ходил). Лишнего веса тоже никогда не было, сколько себя помню, всегда четкие 68 килограмм.
«К страданиям и мертвым людям привыкаешь сразу»
Русских в нашей профессии почти не осталось. Пойди на любое кладбище — там сплошные приезжие из всяких союзных республик, не все и по-русски говорят нормально. Это еще почему так: мало кто из наших соотечественников выдержит такую выматывающую физическую работу. Кстати, по поводу того, что мы, копатели, обязательно пьем. Я уже года три в рот ни капли не беру, да и раньше пил не больше других. Хочу сказать, что сам характер работы никак на развитие алкоголизма не влияет: к мертвым людям и страданиям ты привыкаешь быстро, адаптируешься, на психику не влияет. А если человек склонен к выпивке, он и за кассой в магазине будет пить, кладбище тут ни при чем.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ С АНТОНОМ ЗОРКИНЫМ 
