Кладбище домашних животных: зачем екатеринбуржцы ставят памятники питомцам и сколько за это платят

На кладбище домашних животных в Екатеринбурге похоронено уже около 600 питомцев. Все фото с сайта  https://www.e1.ru/news/spool/news_id-66113863.html


Мы погуляли по единственному в городе месту, где официально разрешено хоронить животных


Мы продолжаем серию материалов о городских некрополях и в этот раз отправились на самое, пожалуй, неоднозначное кладбище Екатеринбурга — то, где хоронят домашних животных. В России всего два таких официально разрешенных кладбища: одно из них находится в подмосковных Люберцах, второе — в районе Птицефабрики в Екатеринбурге.

«Сад памяти» открылся в 2013 году, с тех пор здесь нашли последний приют порядка 600 питомцев. Это и собаки, и кошки, и хорьки, и хомячки, и попугаи. Владелец кладбища — московский бизнесмен, а экскурсию нам провела управляющая Виктория Шинкарева.

Кладбище встречает нас пением птиц и шелестом деревьев. Между соснами разместились надгробия, совсем как человеческие, разве что ниже и без оградок. В стороне — семь рядов колумбария и «радужная зона» для тех, кто не хочет хоронить животное в лесу.

— Землю под кладбище — четыре гектара — выделил город в долгосрочную аренду, за что им огромное спасибо, потому что больше нигде в России власти так навстречу не пошли, — рассказывает Виктория. — Мы дополнили идею Люберец и создали целый комплекс ритуальных услуг для животных на одной территории.

Цикл услуг включает в себя и доставку животных (есть специальные машины), и хранение (есть холодильная комната), и кремацию, и само захоронение. Причем кремация обязательна, поскольку по закону у нас животных можно хоронить только так.

— Мы раньше не знали специфику этих услуг, потому что никто на рынке этим не занимался. Подмосковные товарищи нам тоже в этом смысле помощь не оказали, потому что они построили кладбище для животных, но этим все и ограничилось, — делится Виктория. — Мы замахнулись на комплекс. Потому что мы решили, что людям будет очень интересно прощание с животными. У нас было два больших прощальных зала. Но оказалось, что это все не нужно. Человеку хочется очень тихой истории. Вообще прощание с животным — это всегда история в себе.

Поскольку все о своих животных вспоминают светло и по-доброму, на кладбище нет ничего черного. Исключение — несколько надгробий, но они такие только потому, что лучше видно изображение. А в целом даже урны для праха серые, не говоря уже о лентах.

— У нас остался один небольшой прощальный зал. Кому-то он нужен, кто хочет какое-то время побыть с животным наедине. Никаких церемоний, мы, конечно, не проводим. Это глупо, — говорит Виктория. — Зато очень неглупо выслушать человека. Люди иногда приходят в ужасном состоянии, плачут подолгу, рыдают. У нас есть таблетки, витамины, валерьянка. Много платков для того, чтобы утешать. Или просто дать, чтобы человек мог сам сесть где-то и поплакать.

Кладбище делится на несколько секций. Лесная зона больше всего похожа на обычное человеческое кладбище, а вот колумбарий отличается. Обычно это ячейки под мраморной плитой, а здесь — ячейки под стеклом. Суть в том, что человек может положить туда любимые игрушки и фотографии своего питомца, если не в силах их выбросить. Во многих ячейках есть по две, три и даже четыре урны. Выглядит все это как своеобразные домики. По словам Виктории, места в колумбарии хватит еще лет на десять.

Есть у колумбария и традиционная мраморная стенка. Она появилась недавно и принадлежит зоозащитникам. Здесь хранится прах бездомных животных. В «Саду памяти» их кремируют за свой счет. «Последний приют для тех, кто больше всех в нем нуждается при жизни», — гласит эпитафия.

— К нам очень часто приезжают. Я не знаю, как часто приезжают на кладбище к людям, к животным приезжают очень часто. Причем это такие душевные визиты — всегда цветы новые, новые лампадки, высаживают цветы, кусты, — рассказывает Виктория. — Хозяева звонят, просят проверить лампы, не заросла ли могилка травой, убрать сухие листья.

Трудновыполнимые или нереальные запросы у людей бывают редко.

— Хозяева могут делать так, как считают нужным. Единственное, против чего мы всегда: не надо ставить иконки и крестики, — говорит Виктория. — Это все-таки другая история. Люди — это люди, а животные — это животные, и это надо четко понимать. Как бы тепло мы к ним ни относились, не нужно превращать это в ритуалы. Давайте украсим захоронение любимыми игрушками.

Чтобы похоронить животное, придется изрядно потратиться. Стоимость индивидуальной кремации составляет 3–7 тысяч рублей. Общая выйдет дешевле — 1,5–4,5 тысячи. По 3 тысячи стоят захоронения в лесной зоне или на радужном кладбище, в колумбарной ячейке под мраморной плиткой — тоже 3 тысячи рублей, под стеклянной — 5 тысяч рублей. А со второго года придется платить аренду за содержание могилки — 2 тысячи рублей в год. Стоимость традиционного памятника — от 7,5 до 15,5 тысячи рублей.

Самые, пожалуй, примечательные надгробия — два домика-будки в лесной зоне.

— Однажды к нам приехал человек, сказал, что вообще не хочет традиционный памятник. У него была собака любимая, он захотел что-то вроде будки. Мы, конечно, измучились. Это был первый такой заказ. Предлагали ему эскизы — он решил делать сам. Ладно. Мы не против — сделайте и привезите, только поставьте корректно с нашей помощью, — рассказывает Виктория. — Приезжает через месяц машина с грохотом. Трехэтажный домик. Сверху — в целый дополнительный этаж — крест. Я сказала, что уважаю чувства, домик — это оригинально и красиво, но крест не надо. Зачем злить людей и отталкивать тех, кто сюда приходит и этого не приемлет? Мужчина согласился, мы его убрали. Зато мы разрешили поставить скамейку, хозяин приезжает.

Второй домик поставила девушка в память о любимой кошке, которую она считала лучшим другом. Хозяйка хотела сделать на память что-то оригинальное и увидела тот самый трехэтажный домик, о котором говорилось выше.

— Мы объяснили, что это делали не мы, а человек сам. Она говорит: «А вы сможете?» «Смотря что вы хотите». «Я хочу Кошкин дом из мультика». Мы срисовали с мультика. Купили доски, сколотили. Она тут же поселила тут мишек. Приезжает раз в две недели с букетом белых роз. Обязательно несколько нам отдает, остальное кладет на землю. Обыватель обычный говорит — это придурь какая-то? Я тоже так думала, пока не начала здесь работать. А сейчас точно знаю: человек должен утешаться так, как ему легче. Если ей легче с букетом белых роз и таким домиком — прекрасно. Ей легче, она улыбается, взяла еще двух животных с передержки.

Скоро рядом появится еще один домик или что-то не менее оригинальное — для собачки по имени Шнаппи, которая недавно умерла. Урна пока хранится дома у девушки, ее хозяйки. В «Саду памяти», кстати, не настаивают, чтобы питомцев хоронили именно здесь. Прах можно забрать и захоронить, например, на даче.

Еще одно примечательное надгробие — у львицы Челси. Эта история случилась в 2014 году. Женщина перевозила девятимесячную львицу на поезде, выдав за кошку. В пути животное сумело освободиться. Поскольку Челси вела себя неспокойно, хозяйка обратилась за помощью. Прибывшая на место транспортная полиция вколола львице снотворное. После этого животное скончалось. Хозяйка же просто уехала.

— Нам не хотели отдавать Челси, — вспоминает Виктория. — Мы просили, хотели похоронить ее по-человечески. Все лето ее держали в морозильнике в какой-то ветклинике. В результате нам ее дали. Мы это все сделали на свои деньги — забрали, кремировали. Сделали ей плиту. Сюда приезжают тоже. Вот, люди принесли еду, консервы. Мы всегда кладем сюда цветы.

На надгробии Челси говорится: «Последний приют странницы поневоле». Становится грустно.

Есть на территории кладбища и здание, где люди ждут, пока завершится кремация. В комнате розовые обои и мягкие кресла. А еще есть рюмки для тех, кому очень сложно перенести смерть питомца.

Виктория не отрицает, что кладбище домашних животных — это коммерческий проект. И все же без человечного отношения этот бизнес бы не продержался.

— Человеку, который сюда приезжает, должно быть легче, а не тяжелее, — уверена Виктория.

Ранее в рубрике «Кладбища с историей» мы рассказывали, где похоронены люди, изменившие Екатеринбург, — от первого садовода до цареубийцы. Также мы писали о Восточном кладбище, где похоронены жертвы биологического оружия. Кроме того, мы рассказали про два заброшенных некрополя (включая мусульманский), погуляли по Михайловскому кладбищу, где похоронен автор русского перевода «Интернационала» и где находится могила одного из основателей консерватории и филармонии в Екатеринбурге. Мы писали и о том, где хоронили уральскую элиту XIX века. Гуляли по аллее артистов, где покоятся актеры уральских театров. А также показывали шикарные надгробия уральских цыган и бандитов, перебивших друг друга в лихие 90-е.

Текст: Ксения ДУБИНИНА
Фото: Артем УСТЮЖАНИН / E1.R