Александр Гальпер. Похороны

Умер дядя Абрам у нас в Нью-Йорке. Ему было аж сто пять. Сидел в сталинском лагере до войны за анекдот, в немецком концлагере — как пленный еврей-солдат, потом опять в сталинском — уже за то, что сидел в немецком, и потом уже при Брежневе — за цех в Василькове под Киевом, где делали американские жвачки с Микки-Маусом.

Говорят, они были вкуснее настоящих американских. Вообще интересную жизнь прожил.

Я его уже не видел последние лет десять. Звонит его первая жена, Софья Львовна, из Киева:

– Купи от меня корзину цветов на похороны. Пускай напишут: «От Софы! Гореть тебе в аду, изменщик и бабник!»

– Софья Львовна! Мы не можем так написать. И за какие деньги вы хотите, чтобы я купил? Это долларов 100 будет.

– Я заплачу. У меня пенсия через неделю. Целых 100 долларов. Мне нечего будет есть целый месяц, но я хочу. Я буду голодать, но что поделаешь?

Пусть все видят, как он разбил мое сердце!

– Так, Софья Львовна! Не надо голодать. Я сам заплачу и куплю скромный букет за 30 – 40 долларов с надписью «От первой жены Софы! Помним! Скорбим!» Деньги мне отдавать не надо.

– Ну, договорились. Но бог все равно все видит! Бога не обманешь!

Читайте также: Отец и Аркаша

Часть 2

Мы с плачущей вдовой Бертой Исааковной и их сыном Борей пришли в похоронный дом, чтобы рассказать бородатому американцу, раввину Зальцману, о покойном Абраме.

Ребе предстояло сказать речь о жизни покойного для всех, кто придет завтра на похороны. Берта, рыдая, полчаса говорила, Боря переводил, а Зальцман записывал в блокнотик. Когда Берта закончила, Ребе продолжил разговор с Борей:

– Давайте я вам расскажу, что я понял главного из достижений вашего отца. Первое: у него было великолепное чувство юмора. Он всем улучшал настроение. Его все за это ценили и любили.

– Ну, я бы так не сказал. Он отсидел за анекдот три года.

– Как?!? Хорошо, про чувство юмора забыли. Второе: покойный был великим русским солдатом, на хорошем счету у начальства во время Второй мировой войны.

– Да. Он был в штрафном батальоне. Смывал кровью грехи перед Родиной.

Зальцман потёр виски. Боря уточнил:

– А ещё папа сидел после войны как предатель и пособник фашистов за то, что попал в плен.

– Абрам был фашистом???

Берта поняла эти слова и разрыдалась ещё больше. Боря потер затылок. Куда-то оно шло не туда. Ребе пролистал блокнот и обратился к Борису:

– Ну, давайте вернемся к этому позже. А может, сказать, что Абрам был хорошим бизнесменом? Он делал хорошую жвачку, исправно платил налоги и создавал рабочие места.

– Ну, как вам сказать? Налоги он не платил, так как официально этого бизнеса не было. Папа получил пять лет лагерей за это, а его рабочих год таскали по допросам.

Рабочие были на него очень злые. Он им не объяснил, в какую аферу втягивает.

Жвачку было делать нельзя.

– А почему нельзя было делать жвачку? Что Сталин имел против жвачки?

Настала тишина. Зальцман нервно потеребил длинную бородку и робко продолжил:

– Ну, хорошо. Это русская специфика. Я никогда не пойму, почему нельзя было делать жвачку. Но в личной жизни я могу сказать: «Абрам был примерный семьянин»?

– Можно. Шесть раз.

– Что шесть раз?

– Он был отличным семьянином шесть раз, то есть был женат шесть раз.

– Шесть???!!! Он же столько сидел! Когда он успел?

– Между сроками. Завтра будут две предыдущие жены. Не забудьте упомянуть прошлые браки. А то они вам весь похоронный дом разнесут по кирпичикам. Они, хоть и на колясках и с сиделками, боевые барышни!

Настала тишина. Тихо всхлипывала Берта. Раввин уже не гладил, а нервно дергал бороду:

– Я ничего не понимаю. Но не волнуйтесь! Все будет на высшем уровне! Наш похоронный дом не оставит вас в беде. Я одолжу для вас русскоязычного раввина из другого похоронного дома. Он во всем разберется!

Часть 3

Во время похорон ко мне подошла незнакомая пожилая женщина и прошептала:

– Я читала у тебя в фб, что твоей девушке в России нечего было есть и она просила у тебя денег.

– Да. Я ей послал. Не волнуйтесь!

– Достаточно послал?

– Сколько мог, но не волнуйтесь: нормально.

– Вот еще!

Женщина сунула купюру в карман моей куртки и исчезла в толпе.

Часть 4

Идем от могилы. Слышу:

– Зяма! За сколько ты купил эти очки?

– 300 долларов.

– Зяма! Тебя на***ли! Это подделка! Им цена — 20 долларов в хороший день

Часть 5

Вот здесь лежит известный ясновидящий, который погиб в автомобильной аварии.

Часть 6

Ко мне подошел директор кладбища.

– Мне сказали, что вы русско-еврейский писатель.

– Ну, пытаюсь им быть. А что случилось?

– У меня есть связи. Можем забить вам место на кладбище в Квинсе, недалеко от Шолом-Алейхема. Вот вам моя карточка. Фантастически скромные цены!

Часть 7

После похорон в ресторане мы с Зямой докончили бутылку водки.

Зяма посмотрел на меня пьяным взором:

– Знаешь, сколько честных, порядочных и очень богатых русскоязычных я встретил в американской тюрьме? Врачи! Адвокаты! Какие люди! Как мне их здесь не хватает!

Многие из них уже вышли. Не люди, а золото! Но я еще год не могу им звонить по правилам досрочного освобождения.

Часть 8

Год спустя. Звонит тетя Ида.

Часть 9

«В воскресение на кладбище открытие памятнику Абраму. Я, к сожалению, далеко и не смогу лично присутствовать. Ты, конечно, там будешь. Так вот, купи в русском продуктовом возле тебя ‘Тёщин хрен’.

Берта его так любит, а в ее районе такой не продаётся. На открытии памятника и передашь».

Часть 10

«Берта поставила памятник Абраму на кладбище, и там перечислены все, кому его так не хватает. Штук десять родственников. Даже твое имя есть.

А меня не упоминают! Как она посмела? Я же их познакомила. Кому здесь в Америке на нее пожаловаться?»

Часть 11

«Саша! Поговори с Бертой. Она после смерти Абрама с ума сошла. Завесила всю квартиру его фотографиями, ни с кем не хочет знакомиться.

Ходит на кладбище только к нему. Даже к могилам наших родителей не подходит.

Я ей говорю: «Бертoчка! Дай Абраму хоть на том свете от тебя отдохнуть! Он и при жизни не знал, куда от тебя сбежать!»

Часть 12

«Саша! Уже прошeл год со смерти Абрама. Сколько может Берта быть без мужчины? Ей же еще 70 нет. Фактически ещё молодая женщина. Я хочу ее познакомить с Фимой, который у нас тут в Торонто живет. Он только на пару лет ее старше и еще неплохо сохранился. Бегает по утрам. Но ты мне должен помочь. Ты большой человек. К тебе трансгендеры-уголовники за направлением в ночлежку приходят.

Короче, знаешь, как разговаривать с самыми разными людьми. Фима хочет познакомиться с Бертой, но не хочет переезжать в Нью-Йорк. Говорит, что там уже жил и не хочет возвращаться в этот бомжатник и клоповник.

Берта говорит, что не хочет ни с кем знакомиться, пока не поставит памятник Абраму.

Она уже второй месяц выбирает скульптора и из какого камня. Я чувствую, что этот памятник — долгая история и, может, даже отговорка.

Поговори с ними обоими. Давай сведем побыстрее вместе эти любящие сердца!»

Часть 13

«Твоя тетя Берта — такая нахалка! Она мне говорит: «Давай купим тебе место на кладбище здесь, в Бруклине, чтобы я могла приходить на твою могилу».

Чего это она решила, что я умру раньше, чем она?

Я, хоть и старше ее на пять лет, еще вполне себя неплохо чувствую.

Берте за мной не угнаться! Не хочу с ней больше говорить!

Позвони ей и скажи, что это я буду ее навещать»

Читайте также:

Пять историй любви от Александра Гальпера
Мой Довлатов
Месяц в Берлине