Инна Домрачева, поэт. Неправильное горе

23.11.2020
Инна Домрачева, поэт. Неправильное горе





Инна ДОМРАЧЕВА, поэт


Человек, переживающий горе, хрупок и часто странен. Сегодня, когда утраты случаются еще чаще и больнее, важно, чтобы оставшиеся в живых смогли перетерпеть свое горе, чтобы жить дальше. Побережем их.

В феврале мы хоронили Сашу. И это было совсем как-то дико — хоронить человека, который зимой ходил в тапочках вокруг своего дома; с нескрываемым удовольствием горожанина, дорвавшегося до деревенского быта, колол дрова и воспитывал кабана, два центнера клыкастой свинины с дурным характером. Мы готовы были услышать это про кого угодно, только не про Сашу. Но прободная язва, оказывается, совсем безжалостная штука. И быстрая.

Дима был если и не самым близким Сашиным другом, то одним из, может быть, трех. И никак не мог поверить — да никто не мог поверить. И я до сих пор помню, как во время отпевания Дима с сосредоточенным лицом держит тоненькую церковную свечку, потом аккуратно гасит ее и неторопливо идет к выходу. А через минуту я вижу его на боковом крыльце храма. Дима отчаянно плачет, дрожа и жадно затягиваясь сигаретой.

А на кладбище, когда гроб забрасывали рыжеватой каменистой землей с кварцевыми искрами, Дима заговорил с ребятами и вдруг громко рассмеялся. Именно в этот момент в нем ненадолго закончились слезы. И могильщик, мерно махавший лопатой, на секунду остановился и зыркнул на Диму злобно и негодующе.

И я ужасно испугалась, что сейчас он так же посмотрит на вдову, Наташу. Если она вдруг... не знаю, улыбнется. Потому что есть такие люди — которые лучше знают, как правильно скорбеть. Которым неважно, что люди чувствуют, главное — чтобы все было прилично. По правилам.

Но Наташа улыбнулась уже на выходе, у кладбищенской ограды, когда из туч вывернулось нахальное, дерзкое, как Саша, февральское солнце. Подняла распухшее от слез лицо в рамочке черного платка и сказала с виноватым смешком: «Будто попрощался».

А у выхода, вывалив язык, сидела собака цвета каменистых челябинских глин. Собаку обнимала девочка лет семи, потому что в собаку, особенно с тебя размером, отлично можно спрятать и горе, и слезы, и много еще всего.

Чем больнее задевает нас утрата, тем отчаяннее мы цепляемся за возможность отвлечься. Выдохнуть. Оттолкнуть от себя горе хоть ненадолго. И тут уже остается надеяться только на мудрость и понимание близких. А в новом информационном мире — и далеких.

И странное дело получается. Наши предки легче обходились со смертью — как с событием в жизни живых. Одновременно с жестким регламентом похоронного ритуала существовал и ритуал проживания горя, отпускания его от себя и признания права живых на дальнейшую жизнь.

У вологодского поэта Леты Югай есть удивительное стихотворение «Баба Галя», написанное от лица деревенской бабушки-плакальщицы, которая изо всех сил пытается расшевелить городских девочек:

Да что вы лачете, как котенки!
Допивайте.
Зла на меня не оставляйте.
Тирили-тирили
А то на похороны зовут.
Прихожу, все такие культурные, и не ревят.
Стоят, да и все.
Тирили-тирили
Запричитаешь, так всем и жалко, всех расклевишь.
Сердцу тяжело, дак как без причета?
Тирили-тирили
Хоть клубники поешьте. Мелкая в этом году...

Вспоминается инстаблогерша Екатерина, в том же феврале потерявшая мужа и поделившаяся своими переживаниями в сети. Эта история, наверное, прошла бы мимо меня, если бы не реакция людей. И читатели блога молодой женщины, и те, кто раньше никогда о ней не слышал, словно бы объединились в одного большого работника МУП «Спецобслуживание» и с негодованием оценивали качество Екатерининой скорби.

Понятно, что, когда на страну накатывает очередной этап экономического кризиса, люди, по неосмотрительности погибшие во время вечеринки в банном комплексе, вызывают... ну, не самое большое сочувствие. «У Васи Векшина две сестренки маленькие остались, а бандиты — жируют!»

Но в том и дело, что денежные претензии комментаторов к Екатерине были далеко не самыми главными. Больше всего возмущало людей то, что Екатерина записывала и выкладывала в «Инстаграм» ролики о своих переживаниях из-за гибели мужа. Женщину обвиняли в хайпе, раскрутке блога, бесстыдстве и уже не помню каких смертных грехах.

Тогда как она просто изо всех сил цеплялась за привычный для себя модус операнди, действовала как типичный блогер. Там, где вдова другого образа жизни плакала бы подружкам, гоняла под двести по объездной и пила по-черному, Екатерина вела «Инстраграм». И этого ей не простили.

Чем больше людей знают о чьей-то потере, тем под большее число фильтров для «нормальной» скорби попадает осиротевший человек. Ему, и без того раздавленному своей утратой, крушением своих планов и, особенно, своей безграничной виной, — а мы все непременно виноваты перед близкими, потому что нельзя жить рядом и не совершить чего-то непростительного, — приходится соответствовать еще и чьим-то представлениям о правильном горе.

А ведь смерть близкого человека — это такая вещь, которая рано или поздно случается с каждым. И все мы — родственники по беде. Нам бы беречь друг друга — и за то, что каждый из нас плакал или будет плакать над дорогой могилой, и за то, что когда-нибудь мы все уйдем отсюда. Честное слово, этих двух причин вполне достаточно.

Поэтому прямо сейчас, пока еще не поздно, оторвитесь, пожалуйста, от своих неотложных дел и позвоните маме — если вы из тех счастливых людей, кто может позвонить маме. Наберите номера своих друзей, особенно своих старших друзей. На самом деле здесь сначала везде был глагол «приехать», пока я не спохватилась, что мы с вами уже полгода живем в мире, где встреча может закончиться бедой. Но хотя бы просто позвоните. Обнимите своих родных словом и голосом.

И будьте сострадательны к тем, кому повезло меньше, к тем, кто уже не может позвонить и приехать к кому-то очень дорогому. Будьте бережны, особенно сейчас, когда их горе совсем молодое.



                                                                                                                         
Делясь ссылкой на статьи и новости Похоронного Портала в соц. сетях, вы помогаете другим узнать нечто новое.
18+
Яндекс.Метрика