Фото с сайта https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/1256410/
Из номера отеля пропадает молодая беременная женщина. Известно, что до этого ее хотела озолотить богатая бездетная пара. За дело берутся комиссар Франк Шарко и Люси Энебель: им предстоит распутать клубок последних событий и выяснить, что произошло.
«Сноб» публикует первую главу нового детектива французского писателя Франка Тилье «Лука, или Темное бессмертие» (вышел в издательстве «Азбука»)
1
Ноябрь 2017 г.
Беспокойное черно-пепельное небо нависало над Парижем уже дней десять, поливая его одним из тех бесконечных дождей, капли которых падают, как кинжалы. Как раз то, что требуется, чтобы вас прикончить, если вы умудрились сохранить немного тепла в глубине сердца. И все потому, что именно это время года обозначало переход от жизни к смерти, от света к тьме, и зашкаливало по количеству самоубийств, гастроэнтеритов и мучительных болей в коленях.
Франк Шарко ненавидел осень. Подняв воротник непромокаемой парки до самых ушей, в башмаках, тонущих в пропитанном водой перегное, он в одиночестве брел по лесу Бонди, в пятнадцати километрах к востоку от Парижа, в департаменте Сена-Сен-Дени. Он свернул в сторону от дорожек, проложенных для прогулок, и теперь пробирался через более густую растительность, болото бурых папоротников в непролазной грязи, двигаясь в направлении прудов. Его жена Люси и лейтенант Паскаль Робийяр возились здесь уже пару часов: вдали, между голыми стволами дубов и буков, среди других, Франк различал две их промокшие фигуры.
Около восьми утра один из любителей утренних прогулок поднял тревогу: его бельгийская овчарка вдруг кинулась в чащу, застыла и принялась безостановочно лаять. Увидев, что она нашла, мужчина немедленно набрал телефон жандармерии. Вызов сначала поступил в местный комиссариат Олнэ-су-Буа, затем, ввиду особой гнусности и географической зоны преступления, — в парижскую бригаду уголовного розыска. Поскольку Шарко был на совещании у руководства судебной полиции, Паскаль Робийяр, их процессуалист, по распоряжению прокурора Республики дал делу ход. На место прибыла служба криминалистического учета, чтобы обеспечить неприкосновенность зоны и установить оборудование для первых исследований научной полиции. День обещал быть долгим и мокрым.
Шарко поприветствовал весь честной народ, в том числе копов из Олнэ и любителя прогулок с его собакой. Серые и замкнутые лица под дождем. Люси дрожала в своей черной куртке с капюшоном, который не помешал светлым прядям ее насквозь промокших волос прилипнуть к щекам, порозовевшим от холода. Франк помахал ей рукой:
— Почему копы никогда не берут с собой зонтов? Нет ничего постыдного в том, чтобы раскрыть зонтик, когда идет дождь. Это что? Вопрос мужественности?
— Скорее, сострадания жертвам. Им холодно, ну и нам тоже. — Люси кивнула на яму в пяти метрах от них: — Не лучшее зрелище.
На месте преступления техники вбивали колышки, устанавливая навесы — белые палатки с заостренными крышами, чтобы надежнее защитить и зону, и тело. Под проливным дождем их задача, непростая даже в идеальных условиях, превращалась в преодоление полосы препятствий.
Шарко попросил у капитана из службы идентификации разрешения пройти за оградительную ленту, натянутую вокруг ямы, и приблизился к ней, пробравшись по размеченной вешками тропинке через папоротник орляк и ломонос. Прежде чем нырнуть в бездну, он закрыл глаза. Таков был его ритуал. Даже после двадцати девяти лет оперативной работы первый взгляд на место преступления представлял собой напряженный момент в жизни копа. Он был обещанием новой охоты, мощной дозой героина, про который заранее известно, что со временем он тебя разрушит. Шарко любил такие моменты не меньше, чем ненавидел, а этим утром был уверен, что возненавидит. Потому что на него лились потоки воды, и он со своими людьми барахтался где-то в чаще леса, а подобные преступления, совершенные не пойми где, оказывались самыми неподатливыми для расследования.
Труп обнаженного мужчины лежал в грязной жиже на дне прямоугольной ямы площадью метр на два и около полутора метров глубиной. В тусклом свете ноябрьского утра можно было различить, что это тело, белое, точно едва распустившаяся лилия, покрывали рваные фиолетовые раны и глубокие разрезы, особенно на руках и груди, под дождем ставшие черными и блестящими. В животе на уровне печени зияла дыра, и наполовину вывалившийся из нее орган выглядел как дьявольский язык.
Человек был неузнаваем. Лицо словно расплавилось, не давая Шарко определить возраст. Пустые глазницы казались бездонными, как пропасть. Несмотря на свое состояние, полувсплывшее тело наверняка было довольно свежим — максимум двенадцать часов. Первые признаки разложения еще не проявились, и, хотя печень торчала наружу, обычно падкие на такое угощение черви пока отсутствовали.
Шарко оглядел набрякшие от воды стены ямы, подпертые шестью деревянными щитами, которые не давали и обрушиться. Работа минера, четкая и точная. Франк прищурился и переместился на метр влево. Заметил застрявший в дереве крошечный кусочек чего-то, в виде серпа. Ноготь? Во всяком случае, похоже. Он вернулся к рукам жертвы, слишком черным от грязи, чтобы различить детали.
Коп постарался не ступать за пределы ограничительных вешек и подошел к жене. Заметил широкую фанерную доску чуть подальше.
— А это что?
— Крышка могилы.
Шарко вытер дождевые струи, заливающие лицо. Он уже мечтал о доброй чашке горячего кофе. Пикник они здесь, в лесу, устраивать не будут, но проваландаются еще четыре-пять часов как минимум. Впрыскивания кофеина просто необходимы, для того и предназначались прислоненные к дереву термосы.
— Эй, иди глянь.
Люси подвела его к доске. Указала на кучу мертвых листьев и вырванной жимолости. Пахло влажным деревом, гнилью, вывороченной землей, словно лес хоронил сам себя.
— Вырванные растения и листья понадобились, чтобы скрыть доску, которую положили поверх углубления. К счастью, у собаки оказался хороший нюх, иначе тело гнило бы здесь много дней, пока его не нашли. Эта яма не вчера тут появилась, и сделана она не наспех. Ее следовало выкопать, укрепить щитами. Эти штуки тяжелые, их сложно переносить, за пару часов не управишься. Мы в глухом углу, вдали от тропок. Создатель ямы хотел быть уверен, что его тайник не найдут.
От их курток разлетались фонтаны ледяных брызг. Лес, где в погожие дни любили прогуливаться семьями, поздней осенью приобретал зловещий вид со своими голыми деревьями и образовавшейся межзвездной пустотой. Шар- ко до упора застегнул молнию на куртке жены:
— Ты продрогла. Возвращайся в контору.
Ему не удавалось произнести «Бастион», обозначение, которое приклеилось к их новому зданию, расположенному на одноименной улице.
— Бывало и похуже.
Майор полиции засунул руки поглубже в карманы. Из- далека его массивный силуэт выглядел как еще один дуб.
— Там какая-то штука, которая очень уж похожа на ноготь, застрявший в дереве щита, видела?
— Я в основном сосредоточилась на теле.
— Если и правда ноготь, значит наш мужик был еще жив. Убийца заставил его раздеться догола и сбросил туда. Яма не такая глубокая, тогда почему же он не вылез?
— Может, он был смертельно ранен, в агонии и не способен подняться. Ты видел, в каком состоянии его живот?
— И перед смертью он, как мог, старался уцепиться, но впустую... Потом убийца преспокойно вспорол ему брюхо и раскроил физиономию, чтобы не дать нам слишком быстро его опознать.
— Рано делать выводы. Во всяком случае, мы имеем дело с редкой мразью и полным отморозком.
Шарко огляделся вокруг, потом посмотрел на коллег, пытающихся установить палатку над ямой. Паскаль Робийяр помогал им.
— Пошли подсобим.
Двадцать минут спустя три палатки выстроились в ряд и обеспечили сухой коридор длиной около девяти метров. Техники забегали еще шустрее к своему фургону, перетаскивая оборудование. Ноги увязали в грязи, подошвы ботинок, которые приходилось извлекать с отвратительным чавкающим звуком, пропитывались влагой.
Теперь световые шары Sirocco подсвечивали место преступления снизу и, расположенные таким образом, охватывали даже зоны тени. Один из техников, в сапогах и перчатках, спускал их в яму при помощи небольшой стремянки. Он подтвердил наличие ногтя, вырванного с левой руки жертвы.
Паскаль Робийяр следил за изъятием проб и с максимальной точностью записывал все на диктофон: обстоятельства изъятия, описание места, жертвы, метеоусловий… После того как лейтенант Жак Леваллуа перевелся в АТО — антитеррористический отдел, — Робийяр унаследовал его роль процессуалиста в группе Шарко. В итоге в команде образовалось одно вакантное место, и все с нетерпением ожидали нового старшего капрала, который должен был прибыть завтра.
Укрывшись от дождя, Люси грела руки, обхватив стаканчик с обжигающим кофе. От влажности у нее разболелись колени. У ног образовалась лужа.
— Забавный денек для празднования второй годовщины свадьбы.
— Бывает. Убийцы являются на банкет без приглашения. Сходим в ресторан в другой раз.
Шарко не стал задерживаться на этой теме и продолжил звонить, в том числе заместителю прокурора, чтобы отправить запрос на подъем тела и аутопсию в самые сжатые сроки. Люси знала, до какой степени воспоминание об их свадьбе, о которой он говорил как об одном из прекраснейших моментов в его жизни, было для него болезненным: во время терактов 13 ноября 2015 года* они находились в Венеции. Шарко не смог быть рядом со своими товарищами, с парнями с набережной Орфевр, 36, которые вошли в концертный зал «Батаклан» через три часа после трагедии. И которые смогли потом во всех подробностях описать лик ужаса. Работая копом, ты отравляешь себе существование именно ради таких моментов, а когда ты их пропускаешь, образуется пустота, которая втягивает тебя, создавая ощущение, что ты спрятался в кусты, когда был больше всего нужен.
Под полотнищем палатки трещали вспышки фотоаппаратов. Работала подключенная к передвижному генератору помпа, выкачивая жидкость — воду, кровь, грязь, — в которой плавало тело. Следовало снять отпечатки пальцев во влажной среде, взять образцы ДНК, а еще попытаться найти насекомых in situ, для уточнения датировки. По-настоящему кропотливая работа, но ни одной мелочью нельзя пренебречь, поскольку, как хорошо было известно Шар- ко, дьявол всегда кроется в деталях.
Чуть подальше Робийяр и двое техников склонились над папоротниками у края ямы. Укрывшись под сводом палатки, один из них задействовал электросушилку, возможно, чтобы выделить отпечатки ног, прежде чем делать гипсовые слепки. Люси смяла стаканчик и пристально посмотрела на своего спутника:
— Николя вряд ли понравится, что ты его не предупредил. Он опять решит, что его держат на скамье запасных.
— Его плановое занятие с врачом начинается сразу после обеда, а я хочу, чтобы он прошел все, от А до Я. Это важно и для него самого, и для его будущего пребывания в бригаде.
— Пошли ему хотя бы сообщение, скажи, чтобы ехал из госпиталя прямиком в Бастион, пусть чувствует себя в деле. Если можно избежать трений...
— Сделаю.
Сказав это, Шарко так и остался стоять, уставившись в пустоту. Его мысли часто где-то витали после переезда Управления с набережной Орфевр в район Батиньоль. Люси спрашивала себя, не стал ли он подвержен приступам меланхолии из-за необходимости обживать новое место и из-за новой ответственности, связанной с его теперешним положением в убойном отделе.
Другими словами, дуб пересадили на новое место, и вполне вероятно, что дуб чахнет.
* Вечером 13 ноября 2015 г. в Париже в течение 40 минут произошла серия из трех терактов: подрыв террориста-смертника рядом со стадионом «Стад-де-Франс», где проходил футбольный матч в присутствии президента Франсуа Олланда; расстрел террористами посетителей двух кафе; захват заложников в концертном зале «Батаклан», который силы безопасности брали штурмом. В общей сложности жертвами терактов стали 130 человек, более 350 были ранены.
