Литератор и дизайнер Стиан Холе рассказал «Комсомолке», как написал самую взрослую скандинавскую книгу для детей и как в американском издании его просили прикрыть грудь ребенка
Книга «Лета Гармана» с 2006-го переведена почти в 20 странах. Это довольно нетрадиционно поданная история последних деньков детства норвежского мальчишки Гармана накануне первого дня в первом классе. Стиан Холе озвучивает непростые для взрослых детские вопросы – смерть, старость, немощность, боязнь нового. Они так и крутятся в голове у Гармана вместе с супергероями и козявками за окном. А еще Стиан он показывает в минималистическом и лаконичном виде свое представление о детском мире.
По-белорусски книгу, которая вышла в издательстве «Янушкевіч», перевела поэтесса Юля Тимофеева. Сейчас норвежец Стиан Холе в Минске. После встречи с читателями на XXVI Минской международной книжной выставке-ярмарке в субботу, 9 февраля, его можно увидеть и послушать все о «Леце Гармана» и других книгах в книжном «Сон Гоголя».
ПОЯВИЛИСЬ СМАРТФОНЫ, НО БОЯЗНЬ ПЕРВОГО КЛАССА У ДОШКОЛЬНИКА ОСТАЛАСЬ
- Книге в этом году 13 лет. Это два поколения юных читателей. Как считаете, дети сильно изменились за это время?
- Да и в принципе многое поменялось за эти годы. Прежде всего, речь о цифровой революции, о тех смартфонах, что мы держим в руках, о том, что постоянно смотрим в экран. Этого не надо избегать – это надо принять. Тем более новое поколение стало раньше взрослеть таким образом, что неплохо. А все мы получили совершенно другие возможности интерактивности. Правда, многое осталось прежним. Скажем, боязнь первого класса у дошколенка, его детские страхи
- А если книга создавалась бы сейчас, что с ее страниц исчезло бы и что появилось - события, люди, предметы, социальные явления?
- Во всяком случае история Гармана точно осталась бы прежней, ведь она об ожидании чего-то нового, но пока неясного. Вспомните себя: ожидание 1-го класса действительно примерно такое. И сам он, и три тетушки, которые все лето живут рядом с ним, и его родители, и размышления Гармана о смерти точно были бы на страницах. Кстати, когда я писал книгу, в нее легли те ощущения и мысли, которые мне запомнились из собственного детства. А еще то, что, как я заметил, переживал и чего страшился мой старший сын, когда он собирался в начальную школу, сегодня он уже совсем взрослый. Знаете, я поймал себя на мысли, что мы ощущали примерно то же. Но на страницах наверняка появилось бы что-то новенькое – например, те же смартфоны.
Книгу Стиана Холе "Лета Гармана" перевели почти на 20 языков мира, а больше всего его удивил перевод на арабский - книгу пришлось перестроить от и до.Фото: СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
- Вы не задумывались о том, чтобы в духе времени стоит сделать из Лета Гармана живую книгу – 3D или с визуальным рядом для смартфона?
- Хорошее предложение. Мне нравятся идеи с анимацией, звуком – любой интерактив. Возможно, это могла бы быть книга картинок, альбом. Обязательно обдумаю.
В ДЕТСТВЕ Я БОЯЛСЯ БАБУШКИНОЙ ВСТАВНОЙ ЧЕЛЮСТИ
- Мир «Лета Гармана» очень предметный. А есть у вас любимые вещи, показанные в книге, и любимые страницы?
- Мне тяжело выбрать, ведь каждый предмет не случайный, связанный с моими детскими эмоциями. Например, я очень хорошо помню вставную челюсть моей старенькой бабушки. Я даже не представлял тогда, что люди могут такие штуки использовать! А бабушка, засыпая, не вынимала челюсть, и она во сне у нее двигалась во рту – туда-сюда, туда-сюда. В 6 лет мне это казалось таким страшным. Такой эпизод есть в книжке – и страницы о нем мои любимые.
- Кстати, а меняется ли как-то содержание оформления в зависимости от страны издания?
- Я не отслеживаю все переводы. Но помню, что при выходе «Лета Гармана» в США, пришлось подумать над некоторыми иллюстрациями. Были вопросы к тому, что обнаженный ребенок на обложке – это несет сексуальный подтекст. Обсуждались варианты, чтобы немного одеть мальчика, по крайней мере – прикрыть ему грудь. Также американцам казались очень натуралистичными некоторые слова. Я старался идти на встречу, что-то убирал. Посольство Южной Кореи помогало мне с написанием названия по-корейски, чтобы его можно было оформить в стиле книги, но используя иероглифы.
Накануне интервью я беседовал с белорусскими коллегами-литераторами, и мы пришли к выводу: переводчик – это самый главный человек для авторов таких книг, как «Лета Гармана». Речь ведь не о переводе слово в слово - переводчик должен адаптировать в своем тексте культурные различия между странами, сохранить приятное звучание текста на своем языке. Например, по-разному можно обойтись с информацией на развороте, где едет красный двухэтажный автобус под номером 32. Он идет в маленький норвежский городок Хёнефосс. Во Франции, к примеру, название сменили на городок, который может служить местным аналогом. В США городок на табличке назвали Смоллвиллем – просто маленьким городком, которых десятки, если не сотни. А в белорусской версии оставили Хёнефосс.
Стиан Холе говорит, что некоторые переводчики меняют даже реалии в его и без того необычной книге, но в белорусской версии все норвежские штрихи остались на местах.Фото: СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
- Но есть ли языки, переводу вашей книги на которые вы удивились?
- Да! Это перевод на арабский. Ведь там читают не слева направо, а наоборот. Поэтому вся книга была перестроена, все действие шло в другом порядке. Очень необычное ощущение для меня как для автора.
- Возможно, там была какая-то цензура относительно обнаженной натуры?
- Наверное, ее стило бы ожидать именно в арабских странах, но, повторюсь, кроме как в США такого не случалось.
ОБРАЗ ГАРМАНА СЛОЖИЛ В ФОТОШОПЕ
- Мы не сильно опоздали с переводом, учитывая то, что книга на белорусском языке вышла спустя 12 лет после издания первоисточника?
- Конечно, нет. Литература ведь создается не на год, она может читаться и, главное, быть актуальной когда угодно. Я рад и горд, что книга вышла по-белорусски. Она довольно непростая, нетрадиционная для детской литературы, а для Беларуси, может, даже экзотичная в каких-то деталях. И я рад, что с ними очень деликатно обошлись как переводчица Юля Тимофеева в тексте, так и издатели в оформлении – даже буквица в начале абзацев такая же, как в первоисточнике.
- Интересно, а что вы знали о Беларуси, отправляясь к нам?
- Мои знания не самые глубокие. Но со школы помню, что именно в Беларуси пролито много крови во Второй мировой войне, и то, что именно среди белорусов было очень много жертв. Это мая первая ассоциация. Вторая – это картины Марка Шагала, которые вдохновляют меня. И, наконец, - ваша природа: леса, озера. Кстати, напоминает Норвегию! (Улыбается.)
В Минск Стиан Холе приехал поучаствовать в книжной выставке-ярмарке.Фото: СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
- Стиан, а вы слышали, как звучит перевод по-белорусски – наш язык считается самым благозвучным в мире после итальянского?
- Нет, но знаю, что Юля Тимофеева – поэт, а поэты улавливают тонкости языка. А она блестяще владеет белорусским, как мне кажется. Я был впечатлен, когда она мне рассказывала о деталях своей работы с языком.
- А давайте я вам прочту один абзац «Лета Гармана» по-белорусски!
- Да, конечно!
- «Лета канчаецца. Стракочуць конікі. Тры пажылыя цётачкі прыехалі пагасціць. Гарман заплюшчвае вочы і думае пра чорных лясных смаўжоў, пра тое, як свярбяць камарыныя ўкусы, і пра тое, што ён першы раз пойдзе ў школу. Ён расплюшчвае вочы і бачыць: галінкі яблыні падобныя да скрычаных пальцаў, якія паказваюць на неба. Восень ужо зусім хутка».
- Это красивый язык, говорю вам как человек, который говорит на норвежском. Он сродни немецкому, но в нем много перепадов интонации– вверх-вниз.
- Книга среди прочего интересна тем, что на ее страницах есть вполне конкретные герои – Гарман, тетушки, мама. Кто эти люди, которые подарили героям вполне конкретные лица? И почему именно такой ход вы выбрали как дизайнер?
- Я создавал эти образы, вспоминая свое детство, и надеюсь читатель это чувствует. Но здесь нет одного конкретного прототипа. Скажем, Гарман – это микс из моих детских черт и черт моих детей. Да, я в фоторедакторе складывал образ этого мальчишки: глаза, лоб, губы руки, цвет кожи. Это цифровой коллаж. А тетушки напоминают в чем-то мою бабушку. Однако все это не значит, что события в книге – документальные. Все-таки это нон-фикшн, художественный текст, и я сочетаю свои детские эмоции и чувства с вымыслом. Балансирую и адаптирую реальность и фантазию.
- Кстати, а почему папы нет в книге лицом к читателю?
- О, вы заметили эту деталь! Правда, точного ответа я не дам. Наверное, дело в том, что отец Гармана – музыкант, и он постоянно в разъездах, на гастролях. Дома он бывает не так и часто. Когда я еду в какую-либо страну с презентацией «Лета Гармана», мне всегда кажется, что я на него похож.
Холе признается: образ главного героя склеил в фотошопе.Фото: СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
СМЕРТЬ ЛЮБИМОЙ КОШКИ - ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ ТЕМА ДЛЯ РЕБЕНКА
- Ваши книги обсуждают не только на сайтах мамочек, литературных или дизайнерских порталах, но и на сайтах о психологии. Вы делали ставку на такую аудиторию?
- Я соглашусь с тем, что мои книги в каком-то смысле экзистенциальны. Это было важным для меня. Ведь литература позволяет разобраться с различными непростыми вещами в жизни пусть даже и маленького человека. Я никогда не понимал позицию, когда детская литература должна учить, наставлять, показывать, как надо. На мой взгляд, детские вопросы, чувства в книге – это очень интересно.
Я помню, как мой сын спросил у меня: «Что случится, когда я умру?» Это сложная тема для родителей. И я не скажу, что я сказал что-то толковое, хотя прочел много литературы на психологическую тему. В принципе, проблема идет от того, что родители не готовы говорить на темы, которые затрагивает ребенок, о его детских страхах. Они считают, что защищают ребенка, а малыш таким образом разбирается в окружающем его мире. Знаете, я думаю, что дети уже с ранних лет знают, что этот самый мир – не самое безопасное место, и он полон опасностей. И если не говорить о страхах, то нарушается связь ребенка с родителями.
- Часто ли юные читатели, прочитав книгу, рассказывали вам о своих страхах?
- Случалось, например, когда я выступал в школах. Мне всегда интересно узнать, что дети хотят сказать. Может, это будет смерть любимой кошки, может, что-то еще. Думаю, хорошая литература открывает возможности для обсуждения – это касается и юного, и взрослого читателя.
- Как считаете, насколько точно вы подметили страхи 6-7-летнего мальчишки?
- Если их после прочтения книги обсуждают в тех местах, где я никогда не был, значит, мне удалось что-то важное опознать. Главное, чтобы ребенок в любой ситуации не чувствовал себя одиноким. В том числе, в поиске ответов на волнующие его вопросы. Думаю, ребенок и вправду может смотреть на многие вещи проще, чем взрослый. Я даже сказал бы – более прямо. Он не перегружен бытовой рутиной, но у него, к примеру, есть игра, он способен удивляться куда больше взрослого, ведь он столько всего видит впервые!
Автор СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
