Все фото с сайта https://gazeta-n1.ru/news/society/77731/
78-летний журналист Леонид Синегрибов рассказал нам о своей жизни
Чем дальше он уходит от событий тех лет, тем яснее и четче они ему видятся. В июне он был в Карелии. На митинге в честь 75-летия освобождения Петрозаводска от оккупации 1941-1944 года зачитал послание от главы всех буддистов России из далекой Бурятии. То, что в Карелии были финские концлагеря, не менее жестокие, чем немецкие, долгое время скрывали. Лишь 30 лет назад был создан Карельский союз бывших малолетних узников фашизма. Для них, живых и мертвых, читал он послание Хамбо ламы. Ведь Бог един. Пока читал, дождь усилился, но люди внимательно слушали. А ему казалось, что каждая капля – слеза и тысячи павших слышат его.
Фриц Тадик
Он до сих пор помнит, как это было. Как воспитательница взяла его за руку и стала знакомить с детьми:
- Ребята, у нас новенький – Леник Синегрибов.
Дети смотрели на него, и он отчего-то вдруг крикнул: «Я не Леник! Я Тадик! Не хочу русских булок! Не хочу Стали…». Воспитательница тут же закрыла его рот рукой. В сером френчике из немецкой шинели с немецкими пуговицами, он отныне стал для всех «немец», «фриц». Каждое утро мимо детского сада на восстановление хрустального завода гнали пленных гитлеровцев, и мальчишки кидали в них комья грязи.
- Такое ожесточение жило в маленьких тех сердцах, натерпевшихся за годы войны… Так что тем выкриком я сам себе огласил приговор. Отныне никто меня не жалел – ни дети, ни взрослые. Ох, и били же меня ребята… Воспитатели даже в туалет провожали, чтобы оградить, защитить от побоев, - вспоминает Леонид Кириллович спустя десятки лет.
«И зачем только этого мальчика привезли в Россию? Пусть бы жил себе там, где жил», - говорили соседи.
Ягодки на клеенке
Он родился накануне войны. Осенью 1941 года немцы оккупировали его родной город хрустальщиков - Дятьково. Отец ушел в партизаны, а мать и 11-летнего брата Валентина угнали в Германию, где они батрачили на скотном дворе у помещика вплоть до самой Победы.
- Как потом рассказывала мне соседка, тетя Лена Черникова зашла один раз и видит, худющий, в несвежей рубашке до пят малыш собирал со стола нарисованные на клеенке ягодки и клал в рот, жевал пустоту от голода. Слезы, видно, выплакал уже, на лице одно отчаяние, а рядом, скрестив руки на груди, стояла бабушка моя, Мария Михайловна. Видеть это – само страдание! – рассказывает Леонид Кириллович.
В сентябре 1943 года, за несколько дней до освобождения Дятьково, немцы загнали всех в вагоны, эшелон с женщинами и детьми отправили в Германию. Привезли в лагерь в городе Алитус, что на юге Литвы. Зловещее это было место. 66 тысяч стариков, женщин и детей из России и Белоруссии и 35 тысяч военнопленных нашли там свою смерть. Двухгодовалого Леника тогда бросили в вагон с больными детьми, а бабушку отправили на канатную фабрику в Австрию.
Пани Малевская
То, что не стал одним из тех, чьими костями были усыпаны крутые берега Немана, он обязан судьбе. Литовка пани Малевская упросила медсестру, полячку по имени Ванда, вынести ей мальчика с темно-карими глазами, как у нее. И Ванда, рискуя жизнью, вынесла его под халатом.
- До сих пор помню ту атмосферу добра и тепла в доме Малевских, – вспоминает Леонид Кириллович.
Мария Винцентовна и Стасис Фердинандович были мирными жителями Алитуса, он – строитель, она занималась рукоделием, нехитрые поделки сбывала на местном рынке. Были они католиками и Леника вскоре как своего сына крестили под именем Тадеуш. Спустя многие годы педантичная запись в церковной книге станет единственным доказательством того, что Леник Синегрибов и Тадик Малевский – один и тот же человек. В дни Пасхи с новыми родителями он катал по столу празднично украшенные яйца и уж совсем позабыл среди любви и уюта о том, что голодал и было в его жизни разное…
Возвращение
Война окончилась, и однажды в их дом постучался чужой, угрюмый и небритый человек в поношенной телогрейке. Это был его родной отец Кирилл Яковлевич, упорно искавший сына в этом городе на берегах Немана, по которому плыли трупы. Милиционер, оформлявший документы, вдруг обронил, что у Малевских живет русский мальчишка, но дорогу подсказать отказался. Но отец нашел его.
«Тадик, иди-ка сюда», - подозвал приемного сына пан Малевский. Вернувшаяся из Вильно пани Малевская, скрывая слезы, все гладила плакавшего Тадика. Потом, собрав сына, вложила ему в ладошки свою фотографию. На обороте значилось: «Тадик, не забывай! Твоя друга мама».
Много позже взрослым мужчиной он спросил ее: «Почему ты тогда отдала меня?». «Я не могла поступить иначе, Тадик. Это было бы против Бога, мы видели, что он – твой родной отец».
Спустя годы родной отец, провожая Леонида на службу в армию, сказал ему: «Ты должен найти этих людей». И он нашел в том же Алитусе.
- Они обрадовались, не знали, куда меня посадить, чем угостить, – вспоминает с улыбкой Леонид Синегрибов. - После публикации нашей истории в газете «Советская Литва» и моих хлопот правительство этой республики сочло возможным выделить не имеющим жилья Малевским кооперативную квартиру в Вильнюсе. К сожалению, Стасис Фердинандович вскоре умер. Пока жива была Мария Винцентовна, мы переписывались и я часто бывал у нее.
Судьба журналиста
Так получилось, что, окончив индустриальный техникум в родном Дятькове, он собирался ехать на кирпичный завод в Смоленск, а стал работать в городской газете.
- Через год меня призвали на службу, и журналистская «струнка» сыграла на корабле, где был гидроакустиком – специалистом по поиску и обнаружению подводных лодок. Там я писал заметки о жизни экипажа во флотской газете. А после демобилизации, не заезжая домой, отправился поступать на факультет журналистики Ленинградского госуниверситета. И поступил, - продолжает Леонид Кириллович.
Жизнь выправлялась, наполнялась книгами, которые он любил и запоем читал, театром. Мать его, вернувшаяся из оккупации больной и нервной, праздного чтения книг не понимала. «Ох, Ленька, с этой ленью пропал бы ты у немцев сразу», - отчитывала она сына. А он взял и стал журналистом. После университета, получив направление в Улан-Удэ, пять лет работал в республиканской газете «Правда Бурятии». Но однажды поспорил с редактором и, хлопнув дверью, ушел в многотиражку Улан-Удэнского мясокомбината «Трудовая вахта». Там проработал много лет.
Много позже, выступая на встрече с юными журналистами, Леонид Кириллович сказал: «Когда я окончил университет, то готов был поехать, куда направят, но опасался многотиражки и районной газеты. Но, став редактором многотиражной газеты, понял, какое это счастье – быть во главе издания, выхода которого ждут, обсуждая каждую статью и заметку. И ты всегда в общем потоке с читателями».
«Судьба»
Это счастье не покидает его и ныне. С 2011 года он возглавляет Общероссийскую общественную организацию «Российский Союз бывших несовершеннолетних узников фашистских лагерей». А в прошлом году вышла его книга «Простите нас» с воспоминаниями тех, кто, как и он, пережили то, что многим не удалось пережить.
Потому всю оставшуюся жизнь он испытывает вину. Было время, вину эту государство культивировало, люди скрывали свое прошлое и то, что были в плену. Когда же в 1988 году о бывших узниках фашизма заговорили, он не решился поехать на их общую встречу – думал, не имеет права, «ведь я не был в Освенциме». И многие, кто был в переселенческих концентрационных лагерях не в Германии, а на территории Советского Союза, молчали, как молчал он. До конца 80-х он не говорил о своем прошлом.
В свои 78 лет Леонид Синегрибов продолжает издавать газету «Судьба» - печатный орган Международного Союза бывших малолетних узников фашизма, который он основал и возглавил в 1993 году.
«Судьба» - единственное в мире издание жертв нацизма, которое распространяется по всей территории бывшего Советского Союза. В 2005 году на фестивале СМИ «Вся Россия» газета стала лауреатом в номинации «Выступление в защиту прав человека». Многие тогда удивлялись, что газета узников фашизма выходит не там, где была оккупация, не в Киеве или в Минске, наконец, не в Москве, а где-то в Сибири, за Байкалом.
- Здесь состоялось мое испытание на призвание. Я понял, что успех в жизни зависит не от обстоятельств, а от силы, с какой утверждаешь свою гражданскую позицию, – говорит Леонид Синегрибов. - Именно в Бурятии я нашел понимание и поддержку. Поэтому-то всегда, когда мне предлагали переезд из Бурятии в Брянск или Киев, я отвергал все предложения и ни разу об этом не пожалел. Здесь же люди какие! Другие тут люди! Настоящие патриоты!
Временами его дом превращается в склад. Сортируя тираж в тысячи экземпляров по конвертам, он отправляет газету подписчикам. Иногда конверты возвращаются, потому что адресата уже нет в живых. Бывает, он звонит: «Ты жив, Лев Николаевич?». И радуется, когда за тысячи километров в том же Воронеже или Калуге ему бодро отвечают в ответ: «Жив, Леонид Кириллович! Жду твою газету с нетерпением!». И до сих пор ему приходят письма – рассказы о том далеком военном прошлом, которое пережили бывшие узники фашистских концлагерей.
- Я хочу знать, что после меня газета будет выходить. Хоть раз в год, но дело будет жить и память будет сохраняться. Тысячи писем я передал в Государственный архив Бурятии, и для будущих исследователей там еще много нераскрытых страниц, – говорит он и ищет. Ищет человека, который бы продолжил начатое дело вместе с его семьей, не давая смолкнуть голосам прошлого.
Диляра Батудаева, «Номер один». Фото: "Номер один", из архива Леонида Синегрибова
По теме: Вышла в свет книга «Простите нас», подготовленная по материалам газеты «Судьба» http://gazetasudba.ru/?p=3340
