С 1868 года на острове Харт-Айленд в Нью-Йорке существует городское кладбище. За последние 150 лет здесь в общих могилах было захоронено больше миллиона человек. Газета The New York Times с помощью общественной организации The Hart Island Project, которая на протяжении десяти лет занимается поиском информации о погребенных на острове, рассказывает об истории кладбища и о судьбах ньюйоркцев, оказавшихся на Харт-Айленде после смерти. Харт-Айленд — небольшой остров в городской черте Нью-Йорка, расположенный примерно в 25 километрах к северо-востоку от Манхэттена. Город купил эту землю в 1868 году и с тех пор использовал как кладбище. В разное время оно соседствовало с лагерем для пленных солдат Конфедерации, госпиталем для душевнобольных, туберкулезным санаторием и тюрьмой. Все эти учреждения давно лежат в руинах — заброшена даже тюрьма, но кладбище по-прежнему существует. По данным The New York Times, с середины 1860-х годов здесь похоронили более миллиона человек, в том числе более 65 тысяч — за последние 36 лет.
Новые тела на Харт-Айленд привозят регулярно: два раза в неделю паром доставляет на остров грузовик, груженный сосновыми ящиками. На этом же пароме на Харт-Айленд прибывают заключенные, которые и занимаются захоронением: бульдозерами разрывают траншеи, в которые затем опускают тела.
The New York Times называет кладбище на Харт-Айленде «землей горшечника». По аналогии с участком земли, купленным, согласно Новому Завету, на 30 сребреников Иуды Искариота для погребения странников в Иерусалиме, так называют любое кладбище, где покоятся «невостребованные» тела. На таких кладбищах чаще всего оказываются бедняки, чьи семьи не могут позволить себе похороны (стоимость ритуальных услуг в Нью-Йорке, отмечает газета, в среднем составляет 6 тысяч долларов), и одинокие люди.
На харт-айлендское кладбище тоже попадают «невостребованные» тела — однако специфические законы штата Нью-Йорк устроены так, что часто семьи просто не успевают узнать о смерти родственника: в некоторых ситуациях на оформление всех документов отводится всего 48 часов. В США, где семьи нередко рассеяны по стране, это означает, что «невостребованным» могут объявить тело человека, о смерти которого его близкие не подозревают.
Более того, в братские могилы Харт-Айленда невостребованные тела попадают не сразу. Приоритетное право на такие тела принадлежит нью-йоркским медицинским учреждениям: город передает трупы медучилищам и анатомическим театрам. Там они могут использоваться годами и лишь затем отправляются на кладбище. Тела, забракованные медиками, предлагаются похоронным конторам для обучения сотрудников бальзамированию.
Заключенные, занятые в качестве могильщиков на Харт-Айленде, должны вести регистрацию каждого погребения. Однако со временем многие записи были утеряны, а с 1930-х годов некоторые могилы, судя по всему, вскрывались и реорганизовывались.
На территорию острова журналистов The New York Times не пустили. Для съемок на острове редакция использовала беспилотник. Информацию о погребенных на Харт-Айленде издание получило от организации The Hart Island Project, чьи сотрудники на протяжении десяти лет собирали сведения о похороненных на острове людях.
Опираясь на записи, полученные сотрудниками The Hart Island Project, и сличая их с другими официальными документами, газета рассказывает о нескольких людях с совершенно разной судьбой, чьи тела после смерти оказались в траншеях Харт-Айленда. Среди них — 88-летняя Леола Дикерсон, чей опекун распорядился передать ее тело городу; 17-летний Заррамен Гуден, чьи младшие братья и сестры не смогли собрать денег на похороны; Рут Смит, умершая в возрасте 102 лет в «Дакоте» — одном из самых дорогих многоквартирных домов Манхэттена. Рут Смит умерла в окружении родственников, некролог после ее смерти был опубликован в The New York Times. Ее тело было завещано Нью-Йоркскому университету — который в 2013 году отправил останки на Харт-Айленд.
«Это лишь несколько историй из сотен, о которых мы узнали в ходе нашего расследования, — говорится в тексте The New York Times. — Изученные нами записи позволяют впервые проследить судьбу умерших ньюйоркцев, которых столь разные дороги привели в общую могилу».
