Сегодня мы расскажем о результатах многолетнего исследования поисковым объединением «Алые маки» обстоятельств авиакатастрофы самолета Р-6 Военно-воздушных сил Балтийского флота 2 марта 1942 года – ровно три четверти века назад, на территории Шемуршинского района республики.
ГУЛ МОТОРОВ В ВЕЧЕРНЕМ НЕБЕ
…Был конец зимы 1942 года. На появившийся в зимнем небе самолет никто особого внимания и не обратил – они в этих местах тогда пролетали нередко (рядом стояли авиационные части, в Алатыре – 46-й отдельный запасной авиационный полк, где в среднем выполнялось более 200 учебных полетов в сутки, регулярно перегонялись самолеты с заводов Казани и Козловки, в Ибресях – 3-я авиашкола). К тому же обзор закрывали стволы высоких сосен, и в сгущающихся сумерках лишь гул моторов указывал, что в небе разворачивается трагедия.
Вот и сегодня о подробностях авиакатастрофы над шемуршинскими лесами мало кто может рассказать – многих свидетелей уже нет в живых, кто-то переехал, кто-то просто запамятовал. Поэтому приходится полагаться больше на архивные источники, чем на память свидетелей. Но и архивы еще не до конца рассекретили документы военного времени, поэтому определенные выводы приходится делать самим на основе анализа имеющихся сведений.
«При аварии самолета весь экипаж получил незначительные ушибы. Штурман самолета тов. Пруссаков был тяжело ранен в голову, имея два пролома – первый пролом в области левого виска, второй пролом в затылке, кроме того сломана левая нога в бедренной части. Несмотря на ушибы лейтенант т. Нагибин, старшина т. Сметанин и подполковник т. Логинов перевязали раненого штурмана Пруссакова, в качестве перевязочных материалов использовали один парашют, уложили раненого на снятые с самолета капоты, после чего лейтенант тов. Нагибин пошел отыскивать населенный пункт в 15 час. 40 м. и только в 24 часа обнаружил населенный пункт для оказания помощи, прибыв в 5 часов утра 3 марта с/г. После оказания медицинской помощи, 3 марта штурман самолета тов. Пруссаков скончался, которого захоронили в поселке Баскаки Шемуршинского р-на ЧАССР» (так в оригинале, – Авт.).
ЛЕГЕНДА
Вспоминает Валентина Ревунова, председатель Баскакского сельского совета в 1982–2006 гг.:
«Моя мама Надежда Сергеевна Брусель (Кудряшова) рассказывала, что летчиков было двое, и выжил только один. Другой прямо во время полета полез в крыло чинить мотор, и его там зажало. Потом, когда он уже лежал в медпункте, он часто от боли кричал. Лежал больше двух-трех дней, может, и больше недели».
Вспоминает Николай Падюкин, поселок Муллиная:
«Я учился в Баскакской 8-летней школе. Помню, 9 мая мы из школы со знаменами, барабанами ходили к могиле летчика. Нам рассказывали, что он погиб 4 марта 1942 года.
Это было ночью. Двухмоторный самолет шел примерно со стороны Батырева в сторону Алатыря. У самолета отказал один мотор. Летчики хотели дотянуть до Сойгино, где большое поле, но не получилось. Их было трое, двоим удалось выпрыгнуть с парашютами. Самолет упал в лесу, это сейчас 55-й квартал, задев деревья, но не взорвался.
Летчики пошли в сторону падения самолета и через 2,5–3 км вышли к нему. Летчик Прусаков получил сильный удар, был тяжело ранен. Летчики услышали лай собаки и пошли на него искать помощь. Вышли к Кирилстану, взяли лошадь и на ней привезли раненого Прусакова в поселок. У нас в Мулляном медсестра была в бараке, вот она и смотрела за ним. Три дня жил без памяти, все кричал: «Падаем, прыгайте!» Но не выжил, похоронили вот здесь. Летчики сняли пулеметы с самолета и после похорон через Канаш уехали в свою часть.
Весной мать приезжала через Канаш, но из Шемурши проехать в Муллиной не сумела – было сильное половодье. Так и уехала обратно. Больше никто не приезжал, ни родные, ни однополчане. А самолет растаскал народ – кто на что».
Примерно то же рассказывают и другие жители окрестных деревень и поселков.
КАТАСТРОФА
Погода при вылете из Куйбышева (ныне Самара) и по всему маршруту стояла благоприятная, как и было обещано метеосводкой. Ничто не предвещало беды, по пути самолет сделал ненадолго посадку в Ульяновске и полетел дальше. Но километров через сто, уже над шемуршинскими лесами, правый мотор постепенно стал сбавлять обороты, началась сильная «болтанка». Быстро потеряв высоту, самолет упал на поляну редкого леса. Первоначальный удар был правой плоскостью о дерево, после чего самолет с работающим левым мотором ударился о землю передней частью фюзеляжа. Штурмана Павла Прусакова при ударе выбросило из кабины на расстояние около трех метров, затем самолет развернуло на 180 градусов.
ПРИЧИНА КАТАСТРОФЫ
Хотя в ряде документов происшедшее с самолетом Р-6 именуется происшествием, мы должны говорить именно о катастрофе, так как в результате погиб один из членов экипажа. Как и в других случаях аварий с самолетами ВВС, разбитый самолет Р-6 и оба его мотора были тщательно исследованы экипажем. При этом было обнаружено, что межкарбюраторная тяга на правом моторе была сломана, хотя следов внешнего удара не было замечено. Такая же тяга на левом моторе, получившем сильнейший удар о землю, оказалась совершенно нетронутой. Свечи, бензомагистраль, зажигание были в полной исправности.
По словам лейтенанта Нагибина, во время полета правый мотор начал медленно убавлять обороты. На все его попытки сектором газа прибавить или убрать обороты мотор совершенно не реагировал.
«Все же считаю основной причиной аварии – межкарбюраторную тягу, которая в полете лопнула и своим весом при помощи вибрации перекрыла дроссель карбюратора, мотор медленно стал сдавать обороты», – такой вывод сделал Бусыгин в своей докладной записке Купрееву.
ПОЧЕМУ ПОГИБ ИМЕННО ПРУСАКОВ?
Ответ на этот вопрос, вероятно, лежит в конструкции самого самолета и размещении членов экипажа. Он по штату состоял из четырех человек: главного и второго летчика, стрелка подфюзеляжной башни и стрелка-радиста задней турели. Расположение же их было следующее: впереди всех в носовой части располагался второй летчик, он же выполнял и роль штурмана, и носового стрелка спаренного пулемета Дегтярева. Он мог управлять и самолетом, но во время стрельбы из носовых пулеметов это управление блокировалось.
За ним, со смещением к левому борту, размещалась кабина главного летчика. Дальше узенький коридор в фюзеляже самолета вел к выдвижной подфюзеляжной башне, в которой располагался стрелок. Последним в проходе-коридоре сидел стрелок-радист. В его распоряжении был спаренный пулемет на турельной установке. Причем главный летчик и стрелок-радист находились в открытых кабинах. Прусаков, вероятнее всего, сидел именно в носовой части и принял на себя больший удар, чем остальные члены экипажа. Это подтверждает и тот факт, что при захоронении Прусакова его должность в экипаже записали как штурмана, хотя он в полку числился стрелком-бомбардиром, приказов о его переназначении на должность штурмана в архивах не выявлено.
Но не исключено, что Прусаков сидел на месте 4-го члена экипажа, – в ряде документов 17-го транспортного отряда он именован как раз стрелком-радистом. Тогда становится понятно, почему он оказался выброшенным на несколько метров от упавшей машины – это могло произойти по инерции при ударе самолета о землю.
КУДА ДЕЛСЯ РАЗБИТЫЙ САМОЛЕТ?
Конечно, многих читателей, особенно поисковиков и уроженцев южных районов республики, в немалой степени волнует и этот вопрос. В недрах Управления ВВС ВМФ нашлась ссылка на важный для ответа на этот вопрос документ – «Отношение о вывозке самол. Р-6».
К сожалению, найти сам документ и сведения об исполнении его в ведомственных и государственных архивах пока не удалось. В отчетных документах ремонтных служб ВВС КБФ этот самолет не упоминается.
Не исключено, что вывоз самолета производился не бригадой ВВС КБФ, а через посредников, например, через расположенные всего лишь в 50–150 км в Канаше и Чебоксарах авиамастерские.
По рассказам местных жителей известно лишь о снятии с самолета и вывозе пулеметов. Причем это якобы произошло непосредственно сразу после захоронения штурмана Прусакова. В то же время в документах УВВС ВМФ, составленных в апреле 1942 года, об этом не упоминается. Возможно с самолетов были демонтированы лишь пригодные для дальнейшего использования вооружение, рули, приборы и бензобаки, а остальная часть, представляющая практически лом металла, была оставлена на месте. Тем более что при наступившем весеннем половодье выполнить такую работу было затруднительно. В пользу этого говорят и утверждения местных жителей о том, что алюминиевая обшивка машины была снята и использована населением для изготовления предметов быта – посуды, расчесок и др.
В предполагаемом месте падения самолета с тех пор произошло несколько лесных пожаров, изменилась нумерация лесных кварталов. А людей, побывавших на месте падения самолета или знающих, где это произошло хотя бы с точностью до 500 м, сегодня найти не удалось.
ЭКИПАЖ МАШИНЫ БОЕВОЙ
Разбившийся в Шемуршинском районе самолет пилотировал гвардии старший лейтенант Николай Нагибин, в состав экипажа входили старшина Семен Сметанин (бортмеханик), сержант Павел Прусаков (штурман) и в качестве пассажира – подполковник Александр Логинов, редактор Ленинградского редакционно-издательского отдела УВМИ Наркомата ВМФ.
Самолет вылетел по маршруту Куйбышев, Ульяновск, Горький, Богослово, Нов. Ладога (в Куйбышеве в войну размещались многие наркоматы и их службы, в том числе и НК ВМФ).
Жители поселка Муллиная с сожалением вспоминали, что товарищи из экипажа Р-6 ни разу не приезжали на могилу Павла Прусакова. Вряд ли их в этом можно упрекнуть – шла война, где выходных, как известно, нет. Да и у каждого из них была своя военная судьба.
Николай Нагибин, летчик и командир экипажа, в июне 1943 года получит медаль «За оборону Ленинграда», а через полгода, в январе 1944, будет сбит над Эстонией и попадет в концлагерь Шталаг № 2 для советских летчиков. Но не прекратит борьбу с врагом и будет расстрелян 20 июля того же года при побеге.
Старшина Семен Сметанин как механик самолета не допустит ни одной поломки по его вине, что позволит выполнить за войну 560 вылетов, перевезти более 100 тонн груза, около 500 человек военно-технического состава и будет награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и орденом «Красной Звезды».
Подполковник Александр Логинов дослужит до конца войны, будет награжден медалью «За боевые заслуги».
