Александр Блок на смертном одре. Фото Моисея Наппельбаума.
C гибелью этого великого поэта всё было более-менее ясно: причина смерти – огнестрельное ранение в нижнюю часть живота, и вопросы были лишь в частностях, правильно ли оказали помощь раненому и можно ли вообще было спасть Пушкина тогда (и можно ли было бы спасти его сейчас).
А вот со смертью другого великого поэта, умершего в очень непростом для всех 1921 году, всё не так просто. Нет истории болезни, не проводилось вскрытие. Лишь краткая история наблюдения Блока последних полутора лет врачом Александром Пекелисом и странное мнениеЯ.В. Минца, ставящего диагноз «эпилепсия» в основном на основании стихов Блока. В результате мы можем встретить мнение о том, что Блок умер от разочарования, от тоски и т.п.
Давайте же разберемся с реальной медицинской картиной здоровья и смерти Александра Блока, собранной врачами из Военно-медицинской академии М.М. Щербой и Л.А.Батуриной (было бы классно найти их полные имена) и опубликованной в сборнике «Литературное наследство» в одном из томов, посвященных Блоку.
Итак, что мы знаем о здоровье нашего героя? Единственный ребенок в семье, избалованный, здоровый более-менее, но излишне нервный. Мать Блока, Александра Кублицкая-Пиоттух вспоминала, что с малых лет «проявлялась его нервность, которая выражалась в том, что он с трудом засыпал, легко возбуждался, вдруг делался раздражителен и капризен».
мать Блока, Александра Кублицкая-Пиоттух
Тетя Блока и его первый биограф, Мария Бекетова дополняет: «Нервность эта была очень понятна, так как Саша родился при тяжёлых условиях и родители его, особенно мать, были очень нервные люди».
Тетя Блока, Мария Бекетова
Первая серьезная болезнь случилась в шесть лет, после контакта с туберкулёзным отцом: эксудативный плеврит (воспаление плевры с образованием выпота). Впрочем, известный питерский педиатр Георгий Андреевич Каррик смог выходить Сашу так, что болезнь прошла без осложнений. Собственно,именно он заставил мальчика беспрекословно выполнять всё, что касается здоровья.
Что мы еще знаем о детских болезнях Блока? В 12 лет - отит, в 13 – корь с длительным бронхитом. В 9 и в 16 лет Блок дважды перенес нечто, что называли «пензенской лихорадкой». Может быть, малярия – по крайней мере, лечили мальчика корой хинного дерева.
Что действительно плохо – это то, что мальчик был единственным в семье, и над ним всегда тряслись, и все болезни его преувеличивали. Вот пример – к 20 годам Саша Блок – здоровый юноша, тем не менее, во время визита на воды в Бад-Наугейм мама тащит его к светилу, Владимиру Михайловичу Кернигу, чтобы тот назначил «больному мальчику» лечение. Диагноз доктора недвусмысленен: «Грешно лечить этого молодого человека». Да и все знакомые говорят о пышущем здоровье Блока. Впрочем, через пять леть проблемы начинаются. Частые простуды, жар, лихорадка. «Ставили» и лечили цингу.
Владимир Керниг
В 1909 году умирает отец – и впервые у Блока начинаются проблемы с сердцем. Николай Федорович Чигаев, приват-доцент Военно-медицинской академии ставит ему диагноз «сильнейшую степень неврастении и, возможно, зачатки ипохондрии» (отметим, что при такой матери ипохондрия там проросла уже давно – по дневнику поэта это хорошо видно).
В январе 1911 года врачи находят Блока здоровым, но весной – снова цинга, простуды. Блоку советуют удалить миндалины, снова находят его «крайне нервным», находят ему «нервного врача», заставляют пить препарат арреноль, содержащий мышьяк и бром.
В 1913 году к простудным симптомам добавляются и «меланхолия». В дневнике – «дни невыразимой тоски и страшных сумерек», «бездонная тоска», «сон тревожный» и так далее. Судя по всем симптомам, у Блока – обострения хронического тонзиллита, воспаления миндалин, которое дает интоксикацию организма, поражение нервной и сердечно-сосудистой систем. Надо, надо было Блоку удалять гланды!
Добавим, что сам Блок отмечает необыкновенную эффективность физической активности для собственного здоровья. Стоит ему уехать в деревню помахать топором, его состояние сильно улучшается. Это говорит об отсутствии органического поражения сердечно-сосудистой системы до последних лет жизни.
Убившая поэта болезнь серьезно и постоянно пришла в начале 1920 года, а врачи заговорили о ней вообще весной 1921 года. Блок жаловался на боль в ногах, одышку, «чувствовал» сердце, уставал, поднимаясь всего на второй этаж. Внешне поэт тоже сильно изменился. Вот как его описывает в последний год жизни его друг Корней Чуковский: «Передо мною сидел не Блок, а какой-то другой человек, совсем другой, даже отдаленно не похожий на Блока. Жесткий, обглоданный, с пустыми глазами, как будто паутиной покрытый. Даже волосы, даже уши стали другими». Писатель, не видевший некоторое время поэта, даже вскрикнул при встрече. Судя по всему, заболевание развивалось стремительно.
Симптомы усилились в апреле. Врач Кремлевской больницы Александра Юлиановна Канель нашла «сильное истощение и малокровие, глубокую неврастению, на ногах цинготные опухоли и расширение вен, велела мало ходить, больше лежать, дала мышьяк и стрихнин (!), никаких органических повреждений нет».
В Петрограде у Блока находят «увеличение сердца влево на палец и вправо на 1 ½, шум нерезкий на верхушке и во 2-м межреберном промежутке справа, температура 39». Удивительно, но только две недели спустя (!!!!!) лечащий врач делает вывод: у Блока «настоящая сердечная болезнь, а не неврозы, которые бывают обманчивы». Блоку назначен полный покой.
Впрочем, какие-то лекарства ему точно назначали, ибо параллельно поэт пишет (26-28 мая 1921 года) «Сейчас у меня ни души, ни тела нет, я болен, как не был никогда еще: жар не прекращался и всё всегда болит… уже вторые сутки – сердечный припадок… я две ночи почти не спал, температура то ниже, то выше 38. Принимаю массу лекарств, некоторые немного помогают. Встаю с постели редко, больше сижу там, лежать нельзя из-за сердца». Какое-то время наступает кратковременное улучшение. Блок пишет, что «доктор склеил ему сердце». Даже пытался немного работать, разбирал архив. Но прошло две недели, и становится еще хуже. Врачам пришлось собрать консилиум.
17 июня собрались профессор женского медицинского института и Военно-Медицинской академии Петр Васильевич Троицкий, заведующий неврологическим отделением Обуховской больницы Эрнест Августович Гизе, и лечащий врач Александр Пекелис. Диагноз: острый эндокардит (воспаление внутренней оболочки сердца), и психастения (опять невроз!!!). А Троицкий честно добавляет: «мы потеряли Блока».
Лечение не помогало, Блоку становилось всё хуже и хуже… Горький выхлопотал разрешение на перевод Блока в санаторий – но транспортировать больного было уже нельзя.
Заключительные слова лечащего врача: «Все предпринимавшиеся меры лечебного характера не достигали цели, а в последнее время больной стал отказываться от приема лекарств, терял аппетит, быстро худел, заметно таял и угасал и при всё нарастающих явлениях сердечной слабости тихо скончался». Случилось это 7 августа 1921 года в 10 часов 30 минут.
Блок на смертном одре. Набросок Юрия Анненкова
Какой же диагноз ставят современные специалисты? Подострый септический эндокардит. Это медленная, «подкрадывающаяся» болезнь, поражающая чаще мужчин в возрасте 20-40 лет. Начало болезни – незаметное. Она маскируется под лихорадки, неврозы (на что и повелись врачи). В результате, в финальной стадии добавляется менингоэнцефалит (воспаление мозга и его оболочки) с неврологическими симптомами, что было у Блока и смерть от сердечной недостаточности или тромбоэмболии.
Конечно, возникает вопрос – можно ли было спасти Блока? Ответ: нет. До открытия антибиотиков прогрессирующий эндокардит приводил к смерти практически всегда. Ни бром, ни купания, ни мышьяк не могли помочь. Единственный шанс был намного раньше – если бы поэту удалили бы воспаленные миндалины, потому что эндокардит, вероятнее всего, был вызван хроническим тонзиллитом. Если бы операцию провели бы и провели бы вовремя, шанс бы был.
Источник
